После протухлого запаха канализации, этого места, где странным образом сочетается пробирающий до костей холод и невыносимая для нормального дыхания духота любой, даже сомнительной свежести, воздух был подарком. Нет, Двойник никогда не поймет, как можно жить там. Человек, конечно, может приспособиться ко всему, но добровольно выбрать узкие подземные туннели средой обитания – увольте. Не удивительно, что Вук был слега…кхм…не в себе. Впрочем, чаще его чудачества были очень забавны. Именно он помог парню первый раз пройти этим ходом от своего дома до вот этого вот люка в глухом темном переулке второго округа. Этот же путь, «рукав», так они это называют, вел и до третьего и до четвертого, но сегодня туда было не нужно. И слава богу, уж больно долго ползти. Долго и жутко – в этом Двойник был готов себе признаться. Не любил он этот путь – под землей, но был он все же самым верным и безопасным. Потому он и попросил Якоба помочь ему выучить эту дорогу, единственную на данный момент, потому как сам парень «бесом» не был и быть не собирался.
Вот сейчас он вылез из люка, аккуратно прикрыв его за собой, хотя кому он тут нужен. Но осторожность никогда не помешает. Снял с плеч рюкзак, вынул из него короткие сапоги из кожи на плоской гибкой подошве, в таких хоть по канату ходи, засунул туда в пакетах грязные сапоги, в которых пробирался по слякотной трубе и длинный плащ-ветровку, который защитил от грязи стен его черные джинсы и черную же майку навыпуск. Сегодня она была с каким то серым абстрактным рисунком, хотя обычно парень предпочитал чисто черные вещи по ночам. Ревность? Может быть. Подумал, приподнял решетку и повесил рюкзак изнутри на торчащий край проржавевшей наспех сваренной из труб лестницы, закрыл обратно, осматриваясь. Впрочем он и так отлично знал, где был. Удачей было еще и то, что ни одно окно зданий, что составляли этот тупиковый проулок, не выходило в него. Двойник не так часто бывал во втором районе, обычно он пробирался в четвертый, реже в третий, там, в основном, обитали те, кого можно было назвать знакомыми. Там была его работа. и там же были его жертвы.
Но сегодня он пришел проведать кое кого. Проведать и , может быть, утешить. Его маленький друг совсем недавно переселился из Бестиария  в более престижный район, но, к сожалению, вовсе не по своей воле и доброму случаю. Скорее наоборот.
Двойник оправил одежду, стряхнул иллюзорную пылинку, поправил маску, сегодня обычную, черную, из кусочков кожи, она плотно прилегала к лицу, оставляя открытыми только губы и подбородок. Стянул ленту с волос, распуская косу и давая тяжелым прядям скользнуть на лицо, создавая еще один барьер, и уже так вышел на улицу, не сказать, что пустынную даже глубокой ночью, хотя аэромобилей было куда больше, чем пешеходов. Да и тем не было дела до одинокой темной фигуры.

Нужный дом было найти не сложно, под яркой луной старый особняк выглядел внушительно и уютно одновременно. Толкнул на пробу калитку и она открылась, даже петли не скрипнули. Двойник даже восхитился такой безалаберностью владельца, или его наивностью? Доверчивостью? И она отдала этому человеку заботится о Натали…боже, боже… Парень повздыхал и вступил бесшумно во владений Куинсбери, прикрыв за собой дверцу. Ни лая собак, ни сигнализации кажется. Чтож, даже если полиция уже мчится сюда, он еще не сделал ничего плохого. А разве собирался? Замер на этой мысли, обкатывая ее, словно леденец за щекой. Оказалась она сладкой и заманчивой, не смотря на данные себе же запреты. Но, черт возьми, вся его жизнь состояла из запретов. Запретов и правил.. двойник улыбнулся.. странно так и пошел к дому, тихо, но не особо прячась. В такую ночь, да сидеть бы на крыше с бутылкой вина. На крыше бара, где спускаясь, можно откинув все заботы просто петь, вкладывая всю душу в слова, которые потеряются в густом дыме. Дыме, от которого его голос немного сел, но стал только глубже, а горло к конце вечера будет нещадно драть и обжигать дешевым алкоголем.
Двойник, ты жалок в своих фантазиях, ты ведь знаешь это?
Все с той же улыбкой парень кивнул сам себе – и со стороны это выглядело странно… если бы кто видел его сейчас.
Он побродил возле дома, не спеша обошел, пока не увидел одно светящееся окно. Открытое окно. Парень хмыкнул и подошел ближе, хотя он почему то был уверен, что толкни он любое другое, и оно бы легко поддалось, пуская незваного гостя внутрь.
Кабинет… полки, полки, полки…книги, книги… Не удивительно, в общем то, но чувство, что хозяину не хватает целой библиотеки в его распоряжении. Или здесь есть что-то, что запрещено хранить даже в тайных архивах  Золотого Вавилона? Наверняка… Можно об этом спросить и самого хозяина, который устроился здесь же, уснув в кресле. До чего же беззащитный вид – подумал, и почувствовал, как губы расползаются в оскале умиления. Легко подтянулся и забрался на подоконник, благо отличная физическая подготовка позволяла проделывать и не такие трюки. Беззвучно сел на корточки на окно, внимательно наблюдая за хозяином дома, но тот спал, будто не чувствовал, что в его уютное тихое гнездо вломился злой дух. Ох, библиотекарь.. Двойник спустил ноги внутрь, удобнее сев на подоконник и рассматривая мужчину. Десять минут или пол часа ушло на это неспешное изучение расслабленных во сне черт лица, волос, трепыхаемых легким ветром. Парень приложил палец к губам, словно в просьбе дуть потише – незачем будить раньше времени. Наблюдать за сном человека – это что то невероятно личное, словно слизываешь эти сладкие секунды с его теплой кожи, как вор.
Парень аккуратно ступил на паркет и обошел спящего, так близко, что мог бы разбудить, но его дыхание оставалось беспечно ровным.  Двойник тихо вышел из кабинета и поднялся на второй этаж,  глаза привыкли довольно быстро к темноте.

Спустился он обратно через некоторое время, не так долго, чтобы пришел рассвет, и разбудил хозяина дома. Но проснуться ему скоро явно придется. Двойник снова зашел в кабинет, плотно прикрыв за собой дверь. Как он уже понял, в доме, кроме Куинсберри и ребенка больше никого не было. Остановившись напротив кушетки, на которой так уютно спал мужчина, Двойник присел на корточки и провел пальцами по его щеке, на которой уже чувствовалась легкая щетина вчерашнего дня. Проснется или нет.

Всего лишь первые несколько секунд Двойник думал, что сейчас встанет и уйдет, оставив милого библиотекаря на этот раз в покое. Даже выключит свет и прикроет окно, а может быть, оставит даже записку о его беспечности…сложит стишок…
Ухмылка.
Но потом он зашевелился, видимо, все же разбуженный прикосновением и прошептал имя. Ну отлично - улыбка расползлась шире, видимо каратель послала его проверить не одного ребенка, а двух. Пальцы без перчаток скользнули по нижней губе мужчины, перед тем, как он пришел в себя и сел перед ним. Кушетка была не сильно высокая, и Двойнику не пришлось сильно задирать голову, чтобы с колен видеть его лицо, освещенное ночником. Испуганным мужчина не выглядел, скорее удивленным и расстроенным в первые секунды, а потом спокойным м серьезным. Это и понравилось ночному гостю, и раззадорило сильнее. Начьни человек привычно в таких случаях отбиваться и истерить, как любой статистический житель такого вот уютного домика, получил бы максимум оплеуху. Но теперь он привлек внимание. И этот довольно спокойный тон, пусть и с нотками напряжения… оно и понятно, все же ворвались в его дом. В его крепость. Многие люди более чем готовы к опасностям и подлостям окружающего мира, когда находятся где угодно, только не в родных стенах. Здесь словно духи добрые охраняют от злого мира из вне, и когда это зло вторгается в дом, как тот самый монстр из под кровати, из детских кошмаром, это как насилие, как что-то неправильное с самом устройстве игры. Не по правилам.
А он держится вполне достойно…и это раззадоривает. Слова о бумажнике и серебре пролетают как-то мимо ушей. Мужчина в черной маске внимательно рассматривает забавного зверька перед ним. Черные глаза изучают цвет его глаз, у него самого зрачков почти не видно, и кажется, что это их провалы так безумно расширились, затопив собой даже намек на цвет. Двойник убрал волосы со своего лица за плечи и как был на коленях, придвинулся ближе, втискиваясь между ног Джонатана, руки легли на его бедра, чувствуя, как напрягаются под пальцами крепкие мышцы. Как он весь сам напрягается, хотя еще старается сохранить спокойствие. Смелый-смелый библиотекарь…
Хотя… и довольно крепкий. Может быть он правда думает, что у него есть шанс?
Двойнику пришла в голову идея, и он решил проверить, снова вернул внимательный взгляд, до этого изучающий фигуру, к лицу мужчины. Шепнул, не сильно нарушая тишину ночи, голосом немного хриплым и мелодичным, словно даже простые слова были строчкой из песни.
-Скажите, Джонатан, вы же не хотите, чтобы с ребенком на втором этаже что-то случилось? – сильные пальцы погладили ноги через тонкую ткань летних брюк, Двойник облизнул будто пересохшие губы и если выглядел он слегка безумно, то говорил вполне нормально.

Отредактировано Двойник (23-08-2009 10:23:05)

И вдруг их лица оказались так близко. Можно было разглядеть крапинки цвета в радужках глаз, переплетение густых ресниц, а его пальцы сжимали плечи с такой силой – наконец то совсем проснулся.
Двойник молчал... минуту… две, заставлял томиться в неведении и удерживал крепко на месте, не давая сорваться c дивана, хватка до того почти ласковых пальцев стала железной. Незнакомец вздохнул, словно решил, что так и быть, ответит, но  учти, ты остался должен за каждое его слово.
-Сейчас с ней все совершенно в порядке, она спит сном невинного ребенка… впрочем, не удивительно. Я не тронул девочку. И не трону, - улыбка стала шире, дружелюбная такая, -А вот мой напарник вполне может, если я дам ему команду. Если что-то пойдет не так. Он у меня нервный – любой лишний шум в таком тихом-тихом доме может заставить его паниковать. К тому же он на втором этаже, и вы не успеете… чтобы вы не задумали, не успеете. Понимаете? – вопрос был больше риторическим, конечно же он понимает – не дурак. Наивный и не осмотрительный разве что. На губы невольно снова наползла улыбка и убедившись, что человек понял его, и их положение, и нее будет совершать необдуманных движений, ослабил хватку.
-Но пока можете не беспокоиться, нам не нужен ребенок,  - взгляд впервые оторвался от его глаз, скользнул по губам, в ворот свитера и снова вернулся. Задумчивый, и кажется, что мерцающих в глубине шальных огней только прибавилось.
-Что мне нужно? – переспросил себя же. И было видно, что  парень действительно озадачен  этим вопросом, словно вломившись в чужой дом, не успел придумать цель. Как пойдет, а там посмотрим.
-Сейчас, пожалуй, я хочу тебя, - шепнул и подался вперед, пользуясь замешательством мужчины. Почти мимолетное прикосновение, потому что он и не думал удерживать, только кончик языка прошелся по губам, теплый и немного влажный.

Отредактировано Двойник (23-08-2009 18:16:33)

Губы незнакомца дернулись…раз… другой, глаза будто бы недобро прищурились.. а потом он рассмеялся, искренне и заразительно. Сквозь мех только и можно было расслышать «не содомит он…вы только подумайте». Даже слезы навернулись на глаза, Двойник утер их, прежде чем влага попала  под маску, облокотившись локтем на колено Джонатана, испуганного и совершенно невероятно пунцового. Черт побери, он видел девственников, разных возрастов, но никто из них не был настолько очарователен в своем удивлении.
-Знаешь, Джонатан, - сказал он уже тихо, отсмеявшись и резко придвинувшись ближе, раздвигая рефлекторно пытающиеся сдвинуться ноги шире, - Никогда не говори маньякам, особенно сексуальным маньякам, что даже не знаешь, как это делать. Это очень раззадоривает… даже не представляешь, как,  - тон наставника на путь истинный, -И поставь хоть какую то охранную сигнализацию, -продолжил, а пальцы его тем временем задрали свитер, погладив по упругим мышцам живота и спустились ниже, ловко занявшись ремнем. В наступившей тишине очень громко звякнула пряжка. Одна ладонь накрыла и сжала пах через ткань белья и брюк, другая скользнула вверх, по голой коже и накрыла грудь, напротив сердца.
-Но…кажется ты безнадежный случай, - голос снова стал задумчивый и тягучий, - Так бешено бьется, гонит кровь. По всему телу, - снова облизнулся и снова посмотрел в глаза из занавеси упавших во время смеха на лицо волос. Пальцы мяли и поглаживали, подушечка терлась о сосок, потом он взял его двумя пальцами и потянул, покрутил немного, чтобы плоть затвердела если не от ласки, то от легкой боли
-А пока пора получить еще один жизненный опыт? Тебе будет интересно…. Тебе понравится, - улыбнулся. Конечно же он не собирался никуда уходить, отпускать или менять свои планы. Поздно уже. Двойник привык получать то, что хочет. И если это не соответствовало его правилам, он менял правила. Или нарушал их, не ожидая кары. Если все время бояться – можно же с ума сойти, а два безумия на одну голову – это уже слишком. Разве нет? Наклонился, и лизнул по голой полоске живота над самым краем брюк. Вкус и запах его кожи понравились, взбудоражили еще больше. Наверное он сейчас пугает  своего…свое ночное лакомство. И это было правильно. Идеально.

Отредактировано Двойник (23-08-2009 19:43:33)

Двойник шумно вдохнул воздух над самой кожей, губы касались дорожки темных волос, уходящих под расстегнутый ремень брюк. Он аккуратно потянул за молнию, а Джонатан, кажется, просто замер под ним. Так удивлен или напуган? Под пальцами, терзающими сосок, сердце билось сильно и быстро-быстро. Снова попробовал кожу на вкус, длинным, влажным движением языка. Было что-то звериное в этой его повадке, но если парню не нравился запах или вкус, то внешность переставала играть хоть какую-то значимую роль. Должно было быть влечение, а сейчас его влекло и немного пьянило. Он и сам понимал это, но шел на риск. Не мог не идти, не мог если брал все отдавать в пол силы.
А скромный библиотекарь, как оказалось, был полон сюрпризов. Белья он не носил. Под тонкой тканью брюк, что он немного стянул с бедер, была чудесная обнаженная кожа чуть светлее, чем на животе, уже напряженный, но еще спрятанный член в штаны и короткие темные волосы. Двойник лизнул его и  там, почувствовав, как пальцы зарываются в его волосы и ожидая резкой боли… зря не привязал. Но Джонтан вовсе не отталкивал его от себя, наоборот, руки, сжавшие пряди на затылке, притягивали сильнее и ближе. Ох, библиотекарь, неужели та такой искусный обманщик… или такой страстный любовник? Или тебя заводит секс с незнакомцами и угрозы? Вопросы рождались в голове, и их тут же смывало потоком жара, ток от его пальцев в волосах, вниз по позвоночнику, в пах. Он сильнее сжал его бедра, возвращая заряд.
Ты хотя бы знаешь, что ты делаешь сейчас?
Он точно не спрашивал этого вслух, но мужчина словно услышал и вот , наконец, первая робкая попытка оттолкнуть. Безуспешная и нелепая. Тихий протест – как часть забытого текста из роли. Ненужно, не ври, я же только сейчас чувствовал, как твои пальцы впиваются в меня, я же сейчас чувствую, как пульсирует твой член и горит жаром пах. Я чувствую твой горячий запах, хочу видеть правду в твоих глазах, а не словах.
Но правду он получил совсем иначе. Поцелуем. Вот тут настал черед Двойника удивленно замирать. В голове за эту секунду еще мелькнула мысль – какое же это, к чертям собачьим, насилие?! И тут же – какой это к тем же чертям, поцелуй?! Одна рука ложится на его талию, сжимая, стаскивая к себе, вторая хватает волосы в кулак на затылке, уже не даст сбежать, если его, опьяненная черт знает какими страстями, жертва решит передумать, и целует. Влажно, взахлеб, сминая и раздвигая его губы настойчивыми жесткими движениями языка.
Ниже, они уже почти на полу, мнется и задирается одежда, а язык исследует его горячий рот, дразнит и замирает в миллиметрах над жаркими губами, чувствуя, как жадно он вдыхает воздух. Так близко сейчас, что воруют друг у друга этот единственный вздох, прежде чем Двойник снова целует его, укладывая на спину, на пол, накрывая сверху своим телом, за густым пологом волос пряча их  лица. Колено между его ног. Вжимает сильнее, чтобы чувствовать его возбуждение, как оно бьется в такт ударам сердца.

Вот так вот значит? И, кажется, уже не страшно? А мягкие губы так податливо отвечают, впуская жадный язык в рот, и его вкус затягивает и пьянит. Признайся себе, ведь были у тебя мысли о том, какой он на вкус еще в первую встречу. Иначе бы не пришел сюда так, не разбудил бы, не завалил на пол, задирая майку и лаская пальцами гладкую грудь. Не целовал бы так, вжимая голову в пол. Не целовался бы, просто лицом в диван и член в задницу. От одной мысли чувственная, опасная дрожь прошлась по телу. Все еще будет – не стоит торопиться. Кажется, этот приличный мальчик не спешит отбиваться и звать на помощь. Кажется это он сейчас приподнимает бедра, прижимаясь горячим пахом к его колену. Его пальцы забрались под майку, лаская и гладя, сжимая так сильно. Джонатан…вот уж что точно не следовало бы делать. Как ты, черт возьми, до сих пор невинным то остался, неужели никто не польстился на эту подтянутую стройную фигуру за смешной преградой из тонкой одежды, на этот голодный взгляд? Смотрел ли ты на кого-то еще так же?
Двойник прервал поцелуй, прихватил губами его нижнюю губу и потянув, будто не желая отпускать. Навис над ним, рассматривая в полумраке его лицо. Раскрасневшиеся щеки и губы… маняще приоткрыты, влажно блестят, а за ними горячий шустрый язык, который так приятно трогать и ласкать своим. И этот пьяный взгляд, красивые глаза, сейчас темные от желания. Наверное его собственные сейчас служат им отражением.
Парень откровенно любовался своей жертвой, давая и ему немного прийти в себя, чтобы эти минуты не расплавились в страстном потоке, не слились в один нереальный сон. Он хотел, чтобы Джонатан помнил, каждую минуту. И что пусть изначально это был не его выбор, но сейчас он лежит под ним, откровенно прижимаясь пахом к ноге, майка задралась, обнажая напряженные возбужденные соски… Двойник провел пальцами по темным окружностям и спустился еле ощутимыми прикосновениями ниже. Убрав колено у него между ног, сдернул с него брюки до середины бедер, наслаждаясь красотой обнаженного тела. Стянул через голову майку с себя, обнажая бледную кожу, на которой рассыпавшиеся по плечам пряди волос казались еще темнее, скрывали его почти до талии, торчали дикими прядями, взъерошенные руками Джо. А ведь их отчасти зовут одинаково – подумал, прежде чем склониться над животом, волосы тяжелыми прохладными змеями заструились по его коже. Язык провел дорожку по вздрогнувшему и напрягшемуся от прикосновения животу, плавно обвел углубление пупка и заскользил ниже, медленно выводя уже не прямую дорожку, а влажный узор, не желая торопиться

Хочешь, я буду ласкать тебя до утра…
Двойник улыбнулся хитрым лисом, играющим со своей жертвой. Сам возбужден этой игрой, ощущением и вкусом его кожи под языком. Его, поначалу, несмелые прикосновения и позже пальцы, впивающиеся в кожу. У самого Двойника ногти были длинными и острыми, покрыты черным же лаком, и сейчас он водил ими по бедрам, царапая нежную золотистую кожу, склонившись над его стоящим колом членом, лаская прикосновением дыхания. До чего же потрясающе чувственный, уже так возбужден.. Мягкие влажные губы коснулись головки, одна рука обняла ствол, фиксируя, пока язык долго ласкал и вылизывал, медленно, настойчиво дразня. Доводя мужчину до стонов… Да, именно так, в голос, пока он не заставил себя замолчать. Губы плотно обхватили его член, и парень дал  толкнуться в себя, сам забирая в рот глубоко, придерживая его под ягодицы, сминая рукой упругую плоть, оставляя лунки от ногтей на нежной коже, и сейчас действительно верил маньякам, которые на суде уверяли, что жертвы сами соблазняли их. То, как он приподнимал бедра, как сдержанно всхлипывал в ладонь, как маняще алеет головка его члена, влажная не только от слюны. Язык размазал каплю пряного семени, забрался кончиком в узкое отверстие. Двойник уже никогда не забудет этот вкус.  Губы, прижавшись, скользнули вниз, вдоль члена, прищемили нежно кожу потяжелевших яичек.
Поднялся над ним, тяжело дыша, у самого губы алеют, как и следы от пальцев Джонатана на плечах. Лица и глаз не видно, но движения резкие, нетерпеливые, напряженные мышцы перекатываются, голодный зверь  в шкуре человека тихо рычит, когда он стягивает с него штаны, прежде разувая. Приподнял его правую ногу, язык прошелся по ступне, зубы легким укусом прихватили высокий подъем, а потом он широко раздвинул его ноги, устраиваясь между ними. Наклонился к паху и глянул из-за ширмы волос на Джонатана, так откровенно распластавшегося перед ним на полу собственного дома. Теплые ладони огладили его бедра и грудь, он до сих пор сжимая губами свою руку,. Кусал себя?
- Я так хочу услышать, как ты кричишь, -сказал шепотом, и, обняв пальцами его запястье, притянул его руку к себе, поцеловав следы от зубов, такие глубокие, положил его ладонь себе на затылок и снова взял его член в рот, то посасывая головку, плотно прижимая к небу и помогая себе рукой, то ритмично брал полностью, так, что он упирался в сжимающее его горло. Влажные от слюны пальцы второй руки мягко скользнули между ягодицами, и потерлись о безумно тесный вход в задницу. И когда самый кончик пальца туго вошел в него, понял, что теперь точно трахнет. Не сможет уйти отсюда, не заполучив его полностью.

Каким же он был внутри тесным… Двойник  сунул в него палец глубже, поглаживая нежные стенки и посмотрел на Джонатана, когда тот приподнялся. Не сдвинул ноги, не попытался вырваться. Странный, подумал парень.
Страстный. И совершенно, невероятно наивный.
Смотрит этими умоляющими глазами… Ты бы знал, как тяжело сейчас сдерживать себя, а он только разжигает огонь своими словами. Тихим голосом, немного хриплым  от возбуждения, а его член подрагивает в его руке, горячий и такой сладкий, алые горящие щеки, робкие прикосновения пальцев. Парень улыбается,  и ничего не может сделать – улыбка вовсе не добрая, и она уж точно не обещает, что он выполнит его просьбу.
  А Джонатан остается смотреть, когда губы снова касаются его члена, когда он вставляет в него второй палец и вводит их до упора, медленно исследует, пока все его тело не замирает, не напрягается в его руках, пока стон не срывается с приоткрытых губ. Мягко, настойчиво массирует чувствительную точку внутри него, сжимая его член у основания, сосет влажно медленно и глубоко. Желание обладать такой острое, что его самого слегка потряхивает, насаживается на него с глухими стонами, вплетая их в звуки тишины среди пыльных старых книг. Ночной воздух в распахнутое настежь окно холодит разгоряченную кожу.
Три пальца. Растрахивает его, пока они не начинают двигаться почти свободно. Наклоняется ниже и по очереди берет в рот его яички, поглаживая их языком, сжимая губами, тянет.  Если раньше он пах свежестью и солнечным днем, то сейчас ноздри щекочет терпкий запах его возбуждения. Губы оставляют пах, скользят выше, по бедру, прикусывает нежную кожу под ребрами и когда поднимается, то все еще имеет его пальцами. Смотрит в его глаза, расстегивая одной рукой свои штаны, стягивая вместе с шелком черного белья, гладит свой член. Лизнув большой палец, провел им по головке, прикрыв глаза, ему нравится, что он смотрит. Что знает – его просьба была отклонена, его нереальная просьба. И то, как он сжал его пальцы внутри себя. Взяв его за плече, потянул на себя, заставляя сесть, пальцы легли на его затылок, сжимая волосы,  не притягивая к себе насильно. Член почти ткнулся в губы Джонатана.
-Оближи, чтобы он был влажным. Я не хочу сделать тебе больно, – не хочу сделать очень больно. Мой милый девственник…

Двойник, улыбался, наблюдая, как Джонатан первый раз касается язком его члена. Как он вообще первый раз касается члена, осторожно, словно пробуя на вкус. И улыбка эта была темной и горячей. Парень не торопил, не хватал за затылок и не насаживал на ноющую пульсирующую плоть, лишь перебирал пальцами короткие пряди, процарапывал кожу на затылке и шее. Смелости и стремления познавать новое библиотекарю было не занимать, и его язык медленно исследовал головку и ствол, даря совершенно неожиданные ощущения и удовольствие. И чувствовать и наблюдать. Как дрожат и медленно опускаются его ресницы, отбрасывая длинные тени на розовеющие щеки. Чувствовать его неровно дыхание на влажной после его языка коже.
Двойник придержал его голову и мягко толкнулся головкой в  губы, в приоткрытый рот, тихо застонав, когда его окутала горячая влага, когда Джонатан плотно сжал губы. Такой красивый сейчас – глаз не оторвать. Редко случалось такое, когда парню хотелось не просто обладать предметом своей страсти, его телом. Ему хотелось, чтобы Джонатан запомнил эту ночь, желал повторения. Только с ним. Даже своих случайных любовников Двойник в их одну единственную ночь ревновал к целому миру. Ревнив и жаден.
Пальцы уже не так глубоко входили в тело мужчины, больше лаская и растягивая вход. Как бы хорош не был девственный рот Джонатана, кончить он хотел глубоко в его девственной заднице.