Леонид перекрестился вместе с инквизитором. Упомянутый Коэн был среди жертв Наварро и, судя по всему, при жизни служил непосредственно Великому инквизитору. Печально было осознавать, что несколькими честными людьми стало в одночасье меньше. Они заслуживали искреннего уважения.
- Это происшествие надолго укоротит Эвансу язык,- осторожно заметил Шеридан.- Он, если честно, шокирован, что так легко отделался. Держится, однако, очень достойно...
Понаблюдав утром за Мэтью и Вайолет, скульптор решил, что у последней будет прекрасный шанс своей экспансивной заботой привлечь к себе внимание как к женщине. Эванс был избалован женским вниманием, но теперь поэтесса вполне могла занять место подле него, первой оказавшись рядом в минуту слабости. Тем лучше для обоих...
Шеридан не переставал удивляться разительному отличию взглядов Лоренцо Сиены на осуществление надзора от непосредственного осуществления этого самого надзора силами рядовых инквизиторов. Великий инквизитор был строгим человеком, но отнюдь не жестоким и лишенным всяческих садистических замашек.
Леонид замолчал, не зная о чем заговорить теперь, когда первые впечатления и благодарности были изложены и приняты. Обычно они с Лоренцо обсуждали текущие планы, инквизитор живо интересовался продвижением той или иной работы. Но сейчас тема творчества казалась скульптору несколько скользкой, ведь он собственноручно загубил одну из работ, в которой Сиена был заинтересован. Эта тема могла ассоциативно всплыть и при обсуждении работы над "Всадниками Апокалипсиса", с которыми вовсе ничего необычного не случалось. И даже о капелле святого Августина заговаривать было рискованно, хотя не далее как вчера Шеридан обнаружил в почтовом ящике утвержденный ее проект.
- Я надеюсь, что в скором времени все пойдет на лад,- еще раз задумчиво промолвил Шеридан.- Мне кажется, все самое страшное уже позади.

Отредактировано Леонид Шеридан (13-10-2009 02:22:53)

Леонид внимательно слушал друга, не перебивая, но внутренне соглашаясь с ним. Он не знал лично человека, который донес на Эванса, но не сомневался, что его не пустят на порог ни в один приличный дом. Причиной же для доноса действительно могло стать все, что угодно, но скульптор полагал, что роль сыграла все таки зависть.
Великий инквизитор меж тем проявил таки интерес к деятельности Шеридана, и тот невольно вздохнул.
- Если Вы о капелле святого Августина,- начал он.- То проект утвердили. Так что я свое дело сделал, и отныне выполняю только консультативную роль.
Скульптор был удивлен, но в этот раз проект был утвержден сразу, без изменений. Обычно, если к Леониду попадал госзаказ, он старался спроектировать здание, оставляя в сметах небольшой резерв денежных средств: так повышалась вероятность того, что проект не завернут из соображений экономической нецелесообразности. Капелла святого Августина была спроектирована, что называется, "впритык", и Леонид не пожалел воображения для того, чтобы прикинуть как бы потратить государственные деньги. Но- чудо!- даже полы из травертина не вызвали нарицаний.
Мужчина поделился этими соображениями с Лоренцо. А затем, не дожидаясь дальнейших расспросов, поведал и о "Всадниках":
- Мы начали варить каркас,- под "мы" Леонид подразумевал себя и Джеймса, который вызвался помочь в этой колоссальной работе на подготовительных этапах. Над моделями Шеридан работал сам, он же должен был следить за отливкой. Джеймс взял на себя поиск рабочих помещений, доставку материала и прочие организационные вопросы. В замен Леонид пообещал ему долю от оплаты. - Что касается моделей, то Чуму и Войну вы могли видеть у меня в мастерской в прошлый приезд...

- Время покажет,- философски рассудил Леонид, поднимаясь со своего места.
Лоренцо был прав, говоря о том, что искусство воздействует на людей более тонко, чем что бы то ни было. Однако, архитектурный облик Аммона и без того был перенасыщен скульптурами и скульптурными группами на библейские темы, в том числе нравоучительного характера. И сам Шеридан уже сомневался, возымеет ли свое влияние еще один монумент. Оставалось лишь надеяться, что "Всадники" при всей их динамике и композиции станут новым статуарным типом.
Вслед за Великим инквизитором он вышел на балкон, чуть отставая на на три шага. Увидев сад- обомлел, не поверив глазам своим. Глаза Шеридана распахнулись от удивления: под балконом расстилалось будто белое полотно, как если бы садовые растения разом поблекли и потеряли цвет.
- Что Вы сделали со своим садом?- растерянно спросил Леонид. Он немного сомнамбулически подошел к перилам, шаря взглядом по саду в поисках хоть каких-то спектральных цветов и почти их не находя. Крохотные группки ирисов, примул и колокольчиков терялись среди белого великолепия.
Сад был по прежнему красив. Но Шеридану он не понравился... Ему гораздо ближе были прежние, яркие цветники, с пышными свечами львиных зевов и огненно окрашенными лакфиолями. И розовые кусты- алые, багряные, пурпурные, на которые он так любовался в каждый свой визит. Мужчина не мог понять причину таких радикальных перемен, подспудно чувствовал, что она кроется где-то в сердце Великого инквизитора. Леонид не мог спросить напрямик.
Он перегнулся через перила, силясь рассмотреть кусты белых роз прямо под балконом,- и вдруг краем глаза увидел, как с его шеи упало что-то. Леонид торопливо дотронулся до воротника, провел пальцами по муаровому галстуку и обнаружил, что остался без жемчужной булавки.
- Булавка упала,- огорченно пробормотал скульптор, покраснев, и в некотором смятении поспешил прочь от перил.- Простите, пожалуйста, я должен ее найти... Подарок...
Скульптор стремительно вышел из комнаты и пошел в сад. По дороге ему встретился один из слуг, которого вид несущегося куда-то Шеридана явно смутил. Мужчина же, придержав слугу за руку, попросил о помощи. Тот, в свою очередь, заверил, что справится и сам, и чтобы господин скульптор не утруждал себя такими мелочами. Но Шеридан, казалось, и не слышал его, все еще пребывая в растерянности.
Розовые кусты были густыми, но Леониду повезло: искомая булавка упала во вполне досягаемом месте, не понадобилось даже лезть в цветник и тревожить растения. Нашел ее однако, не он, а слуга. Шеридан же, потянувшись к чему-то, что принял за булавку, ошибся. А вытаскивая из куста руку, неловко дернулся и распорол о шип указательный палец от второй фаланги до костяшки.
Слуга попричитал, как положено, над неловким господином, и ушел за аптечкой. Леонид, досадливо морщась, достал из кармана кипельно-белый платок и обернул им руку. Булавка упокоилась в его кармане.

- Вы и сам постоянно ходите в красном,- заметил скульптор, зажимая руку платком, чтобы унять кровь.- Одежду Вы сменить не в силах, и вместо этого перекрашиваете все вокруг в белое?
Леонид отнял платок от пальца, чтобы подоспевший слуга мог поухаживать за ним. Капли крови расплылись на отложенном в сторону платке, и скульптор с сожалением понял, что его придется выбросить. Слуга меж тем аккуратно промыл дезинфицирующим раствором длинную и глубокую царапину, соединил ее края с помощью медицинского клея и проворно забинтовал палец и часть ладони. Шеридан поблагодарил мужчину и, когда тот удалился, надел перчатки, чтобы спрятать поврежденную руку. Умело наложенные бинты под шелком были почти незаметны; царапина, однако, болела.
В установившейся тишине Леонид привел себя в порядок, поправив сбившийся галстук и сколов его булавкой. Зажим ее он нашел под рубашкой, и украдкой вытащил его, когда возвращался из сада к Лоренцо.
- Как бы то ни было, я надеюсь, что сад в нынешнем его состоянии приносит Вам желаемый покой,- сказал наконец скульптор, взяв со стола остывший уже кофе.
Он понял намек Лоренцо на некие терзавшие его душевные переживания. Вероятно, Великий инквизитор испытывал томления сердца, иначе чем еще можно объяснить такой порыв? "Хорошо еще, что не вымещает все как я- на статуях"- промелькнула горькая мысль. Шеридан испытывал противоречивые чувства: ему хотелось поддержать Лоренцо, и одновременно он снова был близок к чувству ревности. Позволить себе он мог только сдержанное участие.

- Каждый из людей должен нести свой крест с достоинством,- ответил Шеридан, рассматривая кофейник.- Никто не может избежать участи, уготовленной нам Господом...
Поврежденной рукой скульптор старался двигать поменьше, осторожно, чтобы от движения края ранки не разошлись: царапина все же проходила через сгибы. Лоренцо выразил сожаление по поводу этого маленького происшествия, но для Леонида подобные мелкие травмы были скорее нормой, чем исключением из правил.
С каким бы смирением или гордостью не нес Великий инквизитор бремя власти, он все равно был обуреваем страстями. Леонид знал о Лоренцо достаточно, чтобы видеть в нем человека, как тот и говорил. Но он и хотел его видеть. Невозможно любить красную сутану, невозможно любить занимаемый пост, но человека- можно. И некогда Шеридан сам загнал себя в ловушку подобным отношением к Великому инквизитору, и теперь отказаться от этого было невозможно. Леонид уповал лишь на то, что с течением времени чувство, которое он сам взрастил в себе, пойдет на убыль, и терпеливо ждал этого часа.
- А что касается человечности,- вздохнул Леонид, подливая в свою чашку кофе.- Кто хочет- тот увидит... Оценит...
Скульптор был сегодня немногословен. Отчасти из-за испорченного настроения, отчасти из-за того, что Лоренцо затронул сферу личностных отношений, в которую Леонид соваться не любил. Ему неловко было обсуждать подобные вещи с инквизитором, потому что он боялся проявить ненароком излишнюю эмоциональность: Лоренцо был человеком очень проницательным, и скульптор не хотел поведением своим выдать себя.

Когда инквизитор подался вперед и с улыбкой пожал скульптору руку, тот ответил на пожатие, но поспешил разнять руки. Сделал он это довольно изящно, чуть качнув удерживаемой на весу кофейной парой, и таким образом прикрыл поспешность нарочной неловкостью. Благодарное прикосновение Лоренцо не было неприятным, но близкого контакта Шеридан предпочел бы сейчас избежать. В конце концов, его друг не знал что значат для Леонида эти маленькие знаки внимания. Единственное, пожалуй, чего сейчас не хватало в душе скульптора- это смирения. Он дал себе немного воли, и уже понял, что совершил тем самым ошибку. Рашель была права... Шеридану следовало быть осторожнее, дабы сохранить с Великим инквизитором ровные, как и прежде, отношения.
Ночь стремительно вступала в свои права. Скоро придет время прощаться, но  Леонид, вопреки обыкновению, был даже этому рад. Не имея достаточных сил, чтобы владеть собой, он предпочел бы сейчас бегство в привычную обстановку своей мастерской. Пройдет еще некоторое время- возможно неделя или две, прежде чем они увидятся с Лоренцо снова, и этого будет достаточно Леониду, чтобы обрести рассудочность.
- Когда Вы изыщете свободное время,- негромко сказал скульптор, помешивая кофе.- Я буду рад показать Вам рабочие помещения, где будут отливаться "Всадники". И, конечно же, модели Вы увидите тоже. Слава Богу, мое недомогание не было долгим, поэтому из графика мы не выбиваемся.
Спасительная тема работы. Как часто ты выручала множество людей, избегающих личных разговоров?..
Лучше прослыть трудоголиком, чем отводить глаза и произносить общие, заученны фразы в ответ на откровенность со стороны друга. Придумывать себе отличные от настоящих переживания Леонид не мог.

- Я буду рад,- мягко улыбнулся Шеридан.- Вам стоит увидеть- это все таки Ваш замысел.
Сукльптор на этот раз действительно чувствовал себя всего лишь исполнителем. Идея Лоренцо нравилась ему, хотя, конечно же, это было немного не то, к чему Леонид склонялся сам по себе. Идея воздаяния не слишком его трогала, он не допускал в своем творчестве какие-либо элементы устрашения, предпочитая, чтобы сердца людей трепетали от радости, а не от страха. Шеридановские здания были светлыми, высокими и почти ажурными, а в скульптурах просматривалось прилежное следование  натуре и свойственный самому Леониду идеализм.
"Всадники" Лоренцо Сиены были принципиально иными, и перед скульптором задача лежала отнюдь не простая.
- Если Вы приедете в ближайшую неделю, я с удовольствием познакомлю Вас с Рашелью,- добавил мужчина.- Конечно, если захотите...
Сам Шеридан спокойно относился к идее знакомства Великого инквизитора со своей сестрой. Она, в свою очередь, будучи наслышана о Лоренцо (а скульптор отзывался о нем неизменно тепло), сгорала от любопытства, но, конечно же, на знакомстве благовоспитанно не настаивала, позволив брату решать. Сам он не видел ничего предосудительного в том, чтобы представить их друг другу. Однако, нынче все упиралось во время.
Скульптора насторожило то, как инквизитор выпрямился в кресле, и то, как зазвучал его голос. Чаще всего его можно было увидеть таким в выступлениях перед публикой. И Шеридан задумался, что могло стать причиной такой перемены. Неужели Лоренцо заметил его нарочитую неловкость, и обиделся из-за того? Скульптор не чувствовал, что совершил ошибку: он подспудно стал оберегать друга от самого себя.

- Не извиняйтесь,- улыбка, прячущаяся в уголках губ, на мгновение отразилась и в глазах скульптора.- Это ведь моя работа. И я чувствую к этому призвание... Ваше беспокойство излишнее, Лоренцо: я всегда соизмеряю силы, и практически никогда не тороплюсь. Но я не люблю, когда работа не спорится...
Отчасти сказанное было правдой: Шеридан действительно старался не допускать в работе поспешности. Однако был и еще один момент, который никогда не упоминался вслух, но подразумевался... Заказы своего друга Леонид наделял большим приоритетом, чем иные, если только те не были ограничены строгими временными рамками. Питая к Лоренцо слабость, скульптор охотно исполнял его замыслы или пожелания. И отчасти этим снискал славу любимца Великого инквизитора, весьма сомнительную, впрочем, в глазах реакционеров из творческой интеллигенции. 
- Прибыл Ваш мрамор,- осторожно продолжил Шеридан.- Но, увы, скорого результата я не смогу Вам дать- "Всадники" отнимают много времени. Впрочем, если пожелаете, я могу сменить очередность исполнения...
Не так давно Леонид не без удивления услышал еще один довольно нелестный эпитет в свой адрес- "раб лампы". Какой-то неизвестный Шеридану острослов сравнил его с верным джинном из древних легенд, который по воле хозяина мог возводить и рушить дворцы. Скульптор, услышав это впервые, возмутился для порядка, но в глубине души признал, что эпитет не так уж далек от истины.
Почувствовав, что Великий инквизитор смотрит на него, Леонид поднял глаза и ответил взглядом на взгляд вполне открыто и со спокойной доброжелательностью. Он давно научился держать испытующий взор Лоренцо, которым тот то и дело награждал всех окружающих. Сейчас же инквизитор стоял у шахматной доски, лицо его было едва заметно напряжено.
- Что с Вами?- мягко поинтересовался Шеридан, озабоченно сведя брови так, что переносицу прорезала острая морщинка.

Отредактировано Леонид Шеридан (16-10-2009 01:21:23)

- Всем нам в тот или иной момент бывает нелегко,- уклончиво ответил Леонид.- В истории Корпорации бывало множество кризисных моментов, и они все же миновали. И переживали их такие же люди, как мы с Вами. Так что если абстрагироваться от субъективного восприятия ситуации и посмотреть на все со стороны, у нас прекрасные шансы пережить все происходящее. По крайней мере, когда я испытываю сложности, то стараюсь напоминать себе о том, что были и есть люди, которым приходится несравнимо хуже. Это не воодушевляет, конечно, но по крайней мере моя боль перестает быть центром Вселенной,- откровенно сказал скульптор, а потом почти застенчиво улыбнулся.- Так я лечу свой эгоцентризм...
Мужчина потянулся к кофейнику и налил себе еще кофе, на этот раз - со сливками.
Леонид испытывал глубокое и искреннее сочувствие к Лоренцо, однако все, что он мог сделать- это поддержать его словами и время от времени принимать у себя дома. И сейчас, пожалуй, впервые с того момента, как скульптор отказал другу во встрече ему стало стыдно за свое решение. Лоренцо было тяжелее сейчас, чем Шеридану, но тот, к сожалению, проявил очень типичную человеческую слабость. Инстинктивно он захотел попросить прощения и покаяться, и наверняка бы получил прощение, но вместе с тем утратил бы доверие друга. А ведь инквизитор вверял себя Леониду без тени сомнений.
- Что же собой представляет та статуя, которая произвела на Вас такое впечатление?- поинтересовался скульптор. Пожалуй, интерес был бы более живым, если б мысли Леонида не занимали совсем иные вещи. Однако, внимание удалось все же переключить. В конце концов, ради чего и ради кого скульптор приехал сюда?..