Молочно-белый костюм на улицах Четвертого округа- стерильное пятно на фоне обшарпаных стен и мусора. Шеридан привлекает к себе внимание, конечно, но не слишком: в этом районе можно увидеть горожан в светлых одеждах, вполне благополучных внешне. Шагая мимо друг друга, белые стерильные пятна спешили поскорее разойтись, желательно не заглядываясь друг на друга, как будто повязанные страшным секретом. Отчасти это было правдой, и ирония заставляла скульптора невольно улыбаться.
Он не чувствовал себя в безопасности на улицах Четверки, но этим никто не мог похвастаться. Здесь все зависело от того, насколько ты осмотрителен и насколько уверенно держишься. Свернув за угол, можно было там и остаться: в лучшем случае голым и побитым. А ведь можно не только кошелька, но и органов лишиться...
Дорога Шеридана была относительно незамысловатой, и лежала в благополучный, по местным меркам, район. Сюда он наведывался раз в пару недель вот уже три года ради того же, что и все остальные граждане: ради вседозволенности. Шел в "Страну чудес", где его неизменно привечала мадам Люсьена: полногрудая, все еще на удивление красивая женщина лет сорока пяти.
Входя в здание под цветастой вывеской, он здоровался с двумя дюжими вышибалами, лица которых шаблонным шуткам об имбецильности не отвечали. А дальше- ласковые руки шлюх, поцелуи, которыми они награждали пришедшего в гости скульптора, их несерьезные заигрывания, скорее по привычке, нежели из настоящего желания. Просто потому, что въелось в плоть вместе с сигаретным дымком и представлениями о посетителях. Поначалу не знали как смотреть на чудака: и клиент, и не за утолением похоти пришел. Платит деньги- а все, что нарисовал, оставлял девицам и мамаше. Последняя, хотя и никогда не упускала случая поживиться, однажды решила в Шеридана больше денег не брать. Шлюхи его любили за человеческое отношение, мамаше импонировала толика наивного идеализма, так что когда скульптор появлялся на пороге дома терпимости, его встречали благосклонно.
Обычно он сидел в комнате отдыха, с девицами, которые в данный момент не работали, тихо рисовал несколько часов, пил с женщинами чай или кофе, или даже некий синтетический заменитель, несколько странный на вкус и черный, как смола. Слушал беседы, сам иногда рассказывал что-то...
Из-за занавеси показалась мамаша Лу- вышла навстречу:
- Прише-ооооол,- протянула она довольно и протянула руки скульптору.- Здравствуй...
- Здравствуй, мадам,- улыбнулся тот, взяв женщина за руки и даже нагнулся, чтобы поцеловать ее в щеку.- А куда я денусь?
В конце длинного коридора послышалась какая-то оживленная возня, но из-за отсутствия освещения нельзя было рассмотреть что происходит. Раздался только женское нечленораздельное щебетание.
- Да недели две уже тебя не было,- заметила Люсьена, беря скульптора под ручку. У мадам было очаровательное просторечье.- Ждаааааали... Девочки тут тебе целую галерею организовали...
- Что?- удивился Шеридан, и мадам, включив свет в коридоре, провела по нему мужчину.
Тот поначалу не поверил своим глазам: впервые он увидел свои рисунки с обнаженной натурой висящими в рамках на стене. Большие и маленькие зарисовки были аккуратно и любовно оформлены и расположены относительно друг друга весьма умело. Скульптор остановился рядом с одной из них, почти робко притронулся к раме. Расчувствовавшись, обернулся к мамаше и обнял, как будто перед ним был родной человек.
- Спасибо,- тихо сказал Шеридан, вдыхая терпкий аромат духов.
- Да лааадно,- снова потянула Люсьена, хохотнув и потрепав Леонида по затылку. Затем они снова неспешно двинулись по коридору.- А ты знаешь, я на тебя сердита...
- Почему?- растерянно спросил Леонид, отвлекшись от рассматривания стен. Выглядел он так, будто видел не свои работы, а чьи-то еще.
- Да потому, что у меня не осталось ни одной девки, которая не дала б тебе забесплатно,- ворчливо, но добродушно пояснила мадам.- Проститука должна брать деньги. Это работа, а не призвание...
- Я не претендую,- засмеялся Леонид.
- Да я знаю...
Они остановились у двери комнаты отдыха. Было как-то подозрительно тихо, и Шеридан недоумевал: куда подевались обитательницы развеселого дома? Днем посетителей было не очень много, но где же тогда девицы? Мадам не ответила, усмехнулась только и, открыв дверь, мягким толчком между лопаток направила туда скульптора. В комнате было темно, и мужчина на на мгновение замер в замешательстве. Вдруг зажегся свет.
- С Днем Рождения!!!- закричали притаившиеся девицы. Выстрелила с громким хлопком пробка, ударила в стену, следом взорвались хлопушки и скульптора обсыпало с головы до ног конфети.
Шеридан рассмеялся удивленно и радостно, даже смутился, когда девушки потянулись к нему- целовать именинника. Его День Рождения прошел очень тихо, но здесь, кажется, не забыли об этой скромной дате. Скульптор понял, что галерея в коридоре- это своеобразный подарок, приуроченный к дате, и от этого почему-то растрогался еще больше. Его усадили в одно из кресел- красное, с чуть потрепаной обивкой,- вручили стакан с шампанским из бутылки, которой был дан пробочный залп в стену. Девицы засуетились, накрывая импровизированный стол.
- Отдыхайте,- добродушно буркнула мадам, выпив свою долю игристого, и величаво выплыла из комнаты.
Уговаривать присутствующих не было нужды.

Отредактировано Леонид Шеридан (28-09-2009 23:51:20)

Разношерстная компания в дезабилье, как один: шлюхи обоего полу, уже приведенный в растрепанный вид Шеридан, и даже старый попугай, теряющий перья, уставились на вновь пришедших.
- Куррррва!- заорала птица, хлопая крыльями.
Лолу, красивую и не слишком уж одетую, скульптор узнал сразу, но ее спутника он видел впервые.
Шеридан встал, будто высвободился из прекрасных тенет: позволил усесться паре двойняшек на подлокотники своего кресла. Осторожно переступил через ноги Жаклин, сидевшей рядом на низеньком пуфе и подошел к полуголому мужчине. Тот был высок- на полголовы выше Шеридана, широкий в плечах и сложение имел отменное. Лола с удовольствием висла у него на руке.
-Ой, Лафайет- воскликнула Малина, крашеная блондинка с традиционно черными корнями.- Идите к нам...
- Шеридан, Леонид,- протянул руку скульптор, представляясь. Лола хихикнула и покосилась на спутника.
Леонид понимал, что представиться необходимо, и вести себя просто- тоже. Он не был против прибавления компании, тем более, что незнакомец повел себя вольно, и, судя по всему, присутствующим был хорошо знаком.
Умница Жаклин принесла два стакана, вручила их Шеридану и наполнила холодным, как лед, джином. Пахнуло не сивухой- терпким можжевельником, ибо напиток был весьма неплох. Леонид, в свою очередь, протянул стаканы Лоле и Лафаейту. Улыбнулся неожиданно широко:
- Опаздавшим, за мое здоровье.
Присутствующие отозвались одобрительным гомоном, Жаклин обвила шериданову шею рукой, заставив чуть нагнуться, припечатала скулу поцелуем- и захихикала. Скульптор усмехнулся в ответ, бросил быстрый, пытливый взгляд на Лафайета, и вместе с девицей, так от него и не отлипшей, отошел в сторону, чуть качнувшись. Сделал приглашающий, широкий жест: проходите, мол.
- Шельмы вы все,- с улыбкой заявил Шеридан, покачиваясь под натиском Жаклин.- Я порисовать хотел, а вы...
- Ой да хватит, прям обиженный,- засмеялась Малина, демонстрируя приятное глазу декольте. Вслед за ней засмеялись и остальные. - Успеешь еще!

- Двадцать восемь,- ответил скульптор, усаживаясь обратно в кресло. Двойняшки Мики и Мод снова прильнули с двух сторон.
Девицы с удовольствием поедали конфеты, чуть успевшие подтаять и пачкавшие пальцы шоколадом. Малина пыталась накормить Шеридана сладким. Тот упрямился, крутил головой:
- Не надо, Малина, хватит уже... Ну не люблю я шоколад...
- Ну а чо тебе тогда?- картинно возмущалась девушка.
- Отдай мне,- сказал Микаэль, и съел конфету прямо с ее рук. Малина облизала пальцы и отправилась за еще одной бутылкой с джином. Принесли колотый лед, еще одна бутылка пошла на круг.
Скульптор, казалось, пил и не пьянел. Снял только пиджак, оставшись в рубашке, закатал ее рукава до локтя. Сигаретный дым, шедший со стороны Валета, щекотал ноздри, рождая желание тоже закурить. Мод принесла пепельницу, поставила на свое голое колено.
Не зря, наверное, говорят, что алкоголь усугубляет то состояние, в котором человек пребывал на момент распития. Вот и Леонид постепенно мрачнел, и в веселье практически не участвовал. Устало склонил голову к плечу Мод, с улыбкой смотрел на карточную игру, начавшуюся за столом. Сам он играть не умел, хотя правила знал- бестолково как-то получалось всякий раз, когда присаживался перекинуться в партию.
Протянув руку, огладил по голове Жаклин, привлекая к себе внимание:
- Принеси-ка мне бумагу и карандаши...
- Тебе обязательно пахать щас?- девица оторвалась об обсуждения чулок и демонстрации собственных ножек, ими обтянутых.
- Ну принеси,- скульптор просительно улыбнулся.- Рисовать хочу....
Не увидев реакции, нагнулся, шлепнул звонко по девичьему заду:
- Неси карандаши, кому говорю!- рядом засмеялся Микаэль, булькая джином.
- Курррва! Сахаррок!- внес свою лепту попугай.
Шеридан покосился на Валета, наблюдавшего за общим весельем, как и он.
- А кто он?- шепотом спросил скульптор у Мод. Та жестом показала: "Крыша".

Шеридан смеялся над песней вместе со всеми: она и вправду была веселой, тем более, что Валет пел с чувством. Мужчина улыбался охотно, радуясь тому, что есть на что отвлечься от безрадостных мыслей.
- Классная,- заметил он, отсмеявшись. Приходя в Четвертый округ, Леонид и сам становился немного просторечен, как будто заражаясь духом местности. Выходило вполне естественно.
Песня действительно порадовала скульптора, хотя и была незамысловатой. Иногда он жалел, что не умет играть ни на одном инструменте, не знал ни песен, ни мотивов. Это умение пригодилось бы ему не раз, пожалуй. Просить Валета спеть еще что-либо он пока не стал- постеснялся, хотя на самом деле не отказался бы послушать. Но, может, позже тот вновь потянется за гитарой...
Жаклин принесла потрепаный планшет, бумагу и пластиковый пенал с карандашами, а потом снова уселась у ног. Шеридан поблагодарил ее, и принялся подтачивать карандаши ножом. Своего рода это был ритуал, въевшийся со студенческих времен, поэтому скульптор тронул лезвием даже те грифели, которые и без того были острыми.
- Ну ты ваще маньяк,- подала голос Малина, наблюдая за приготовлениями.- Пахать в праздник...
- Милая, я так отдыхаю,- улыбнулся Шеридан, не отрываясь от процесса.- А День Рождения у меня был неделю назад.
- Ну так это ж хорошо: там гульнул- с ними, тут гульнул- с нами,- резонно заметила девка, поправляя волосы. Затем улыбнулась соблазнительно.- А отдохнуть и по-другому можно было б...
Двойняшки, переглянувшись, засмеялись, вместе с ними и Жаклин. Малина была в этом заведении не так давно, и все никак не могла поверить, что за все время, пока Шеридан приходил сюда, "с ним ни разу в койку никто не прыгнул" по ее собственному выражению. Святым скульптор не был, железным- тоже, но как-то не складывались у него даже такие ни к чему не обязывающие отношения с людьми, к которым он относился как к натурщикам. Это была одна из причин, по которой Шеридана считали безобидным чудаком.
- Дура ты, Малина,- Жаклин непринужденно облокотилась о колено скульптора. Тот воздержался от комментариев.
- Принесите-ка нам еще выпить,- Шеридан мимолетный сделал жест в сторону Валета. Микаэль поднялся с подлокотника, огляделся, потом покачал головой:
- Нормальная выпивка кончилась.
Леонид вздохнул, привстал и извлек из кармана джинсов несколько сложенных купюр, протянул их юноше:
- На,- бумажки перекочевали из руки в руку.- Можешь потратить все, заодно и закуски купишь...
Тот понятливо кивнул и, накинув куртку, умчался.
Прежде, чем Мики вернулся с пакетами, Шеридан успел сделать несколько зарисовок помешения и сидевшей Жаклин, которая как нарочно поворачивала голову в наиболее выигрышный ракурс.
- Да как же мне нравится, как ты рисуешь,- говорила она, заглядывая в лист. Линия, будто живая, плясала контурами, то выявляя в себе нажим, то скрывая его. Тоном ложилась графитная пыль, растиралась прямо пальцами, и вскоре ладони Леонида стали черными. Мод подала салфетку.
- Ну вот,- сказал Шеридан, наклоняясь и целуя лоб Жаклин, обрамленный искуственными локонами.- Разговелся,- засмеялся мужчина. Лицом он и правда как будто просветлел.
Микаэль присел между Валетом и скульптором, разлил в стаканы какую-то коричневую жидкость. Ею оказался резковатый коньяк.
- За знакомство,- предложил Шеридан, поднимая стакан, и посмотрел в сторону бандита.

Отредактировано Леонид Шеридан (29-09-2009 04:48:31)

- Да не то что бы худо,- ответил Шеридан, пригубив коньяка. В отличие от Лафайета, он не мог глотать алкоголь как воду. Отставив стакан, поставил планшет на ребро, положил на него кисть со следами графита.- Хотя временами тоскливо бывает, тогда сюда прихожу... Здесь не нужно палить рисунки всякий раз,- улыбнулся скульптор и снова огладил Жаклин, на этот раз по плечу.
- Мрррау,- отозвалась та и захихикала.
- Да и потом,- продолжил Леонид,- Ну кого можно найти в Тройке для такого позирования? Красота вся какая-то выходит.... кастрированная, прости, Господи... А здесь все живое, все по-честному...
Мод наклонилась к скульптору, обвила на мгновение его шею смуглыми тонкими руками- и отпустила.
- А тебе правда понравилось как мы в коридоре все развесили?- спросила девушка, отбирая у брата сигарету. Затянулась, стряхнула пепел, потом наклонилась к Шеридану еще раз- и выдохнула весь дым в его короткие кудри. Когда она отстранилась, эффект был таков, будто у Леонида голова дымилась сама по себе.
- Мод,- с легкой укоризной в голосе сказал скульптор, но вместе с тем он улыбался. Взъерошив волосы, ответил.- Да, очень понравилось. Спасибо вам еще раз.
- Эт мы придумали,- гордо объявил Микаэль и переглянулся с сестрой.
Шеридан действительно был благодарен. Крохотный вернисаж где-то на задворках огромного мегаполиса для него значил больше, чем очередное творение, вынесенное из стен мастерской на всеобщее обозрение.
На Лафайета же он смотрел с симпатией. Тот не пытался задирать его, как некоторые местные, не брезговал пить за здоровье пришлого именинничка. За такое отношение Леонид так же был благодарен, но, не смотря на участливый вопрос, душу изливать перед Валетом не собирался. Хотелось выговориться, ох как хотелось, но мужчина понимал, что такого рода откровения здесь не к месту.
Жаклин снова наполнила стаканы, принесла тарелку с тонко нарезанными пластинками нежирного сыра, острым мясом и дольками лимона. Принесла банку с оливками. И так потихоньку накрыла импровизированный стол для обособившейся компании.
В комнате веселье шло своим ходом.

Отредактировано Леонид Шеридан (29-09-2009 19:32:41)

Лола была не единственной, кто замер, услышав речь Лафайета. Шеридан тоже замер, не донеся стакан до рта; слушал- и не верил ушам своим. Он смотрел так, будто при нем вдруг заговорила табуретка. Бандит, только что глушивший залпом крепкий коньяк, рассуждал об эстетике, и более того- рассуждал здраво. Не раз Шеридану доводилось видеть, как здешняя гопота пыталась вести заумные разговоры в попытке показать, что они, мол, тоже не пальцем деланые. Видимо, исходили из того расчета, что с примелькавшимся скульптором мамаша Лу общалась очень свойски, а это была не слишком уж обычная практика. Шеридан не отказывался поговорить, однако часто после пяти минут мягко советовал собеседникам "заткнуть понтомет".
Валет Пик к таким господам не относился.
Леонид сначала смотрел на него изумленно, но к концу тирады на лице скульптора играла широкая, открытая улыбка. Он радостно засмеялся. Лафайет показал себя с другой, весьма неожиданной стороны. Шеридан расценивал это не иначе как чудо.
- Вы все очень верно сказали,- слова прозвучали неожиданно громко среди притихших шлюх. Леонид улыбался, продолжая смотреть на бандита, только что выступившего с речью в защиту искусства.- Кратко- и по существу.
"Откуда Вы это знаете?"- хотел было спросить Леонид, но осекся. А что- это? Лафаейт говорил не как любитель какой-нибудь рисованной порнографии или эротики, а как человек, обладающий некоторыми знаниями. В Четверке с образованием было из рук вон плохо. Но здесь одного только образования было бы недостаточно. Чтобы иметь возможность составить такое мнение об искусстве, нужно было развитое чувство эстетики.
Шеридан поднялся на ноги, поднял стакан с коньяком, привлекая к себе внимание.
- За всех присутствующих здесь и за обнаженную натуру!- серьезно и одновременно шутливо сказал Шеридан, и через мгновение добавил.- И за бюрократов!- а когда лица окрасились недоумением, закончил.- Чтоб они там все свинцом отравились.
Под такой тост пили с удовольствием и смехом. Перед тем, как пригубить из стакана, Шеридан повернулся к Валету Пик:
- Ну и за Вас, благородный разбойник,- в голосе Леонида звучала и шутка, и уважение. Для себя он окончательно решил, что Лафайет по-настоящему симпатичен ему.

- Живи сам- и дай жить другому,- немного неразборчиво буркнул Шеридан, сжимая зубами карандаш.
Скульптор снова уткнулся в свой планшет, глубоко погрузившись в кресло. Напряжение постепенно отпускало его, повинуясь голосам разношерстной компании и алкогольным парам. Даже чуть захмелев, Леонид все еще мог похвастаться твердой рукой, а потому рисовал, ловил мимиолетные моменты.
Валет Пик стал человеком, сумевшим впервые за три-четыре года по-настоящему удивить скульптора. Однако допытываться он не стал, предпочтя наблюдение распросам. Мелькнула мысль о том, что бандит и сам когда-то мог быть так же благополучен, как и он, Шеридан, но эту тему не стоило развивать при первом же знакомстве.
Мики и Мод все так же сидели рядом с ним, неотрывно всматриваясь в рабочий процесс: двойняшки были любопытными и, может быть, в силу юного возраста привязчивыми. Жаклин фланировала по комнате. Время от времени кто-нибудь из прочих обитателей борделя подходил к красному креслу, чтобы перебрать сделанные наброски.
- Ой, Гейб, смотри как тебя расписали,- хихикала Малина, тыкая пальцем в один из набросков. Поименованный Гэбриэл встал, оторвавшись от карточной игры, чтобы посмотреть на себя. Этот молодой человек был приятной внешности, вовсе не вульгарный, и Леонид рисовал его довольно часто.
- Прям живой,- сказала Мод, покусывая кусочек мяса.
Через некоторое время Шеридана наконец разморило, его скулы зарозовели, и планшет он отложил. Шлюхи начали потихоньку расходиться- появились клиенты, и остались лишь трое: Жаклин, Микаэль и Лола, которая все еще жалась к Валету. Леонид молчаливо с ним переглядывался, цедил из стакана остатки коньяка. Интересно, что бы сказал Лоренцо, увидев своего друга в такой компании? Наверное, упомянул бы, что плоть слаба и ее необходимо укреплять. А может, и ничего бы не сказал...
- Остаться что-ли у вас насовсем?- шутливо спросил скульптор у Жаклин.
- Ну да! Щас! И чем бы ты занимался?.. Порнуху рисовал бы?
- Это шутка была...
- А по лицу и не скажешь, что пошутил...

Леонид внимательно слушал песню, качая носком ботинка в такт. Слова были подходящие, соответствующие атмосфере, и Валет со своею гитарой полностью оказался в центре внимания.
- И так чисты, и так скромны
  Поцелуи без любви,- беззвучно, одними только губами повторил Микаэль. Похоже, эта песня ему нравилась, и он ее уже слышал.
Шеридан знал, что юноше нравится музыка и он с удовольствием бы пел, но голос, увы, подкачал. Мики осваивал в свободное время гитару, и скульптору неоднократно доводилось его рисовать во время таких занятий.
- Красивая песня,- сказал мужчина, вытягивая скрещенные ноги.- Спойте еще, пожалуйста...
В родительском доме почти всегда звучала музыка. Мать, будучи певицей-сопрано, постоянно работала партии: а капелла или приглашая кого-нибудь аккомпанировать ей. До определенного возраста Леонид вообще не слышал иной музыки, кроме оперной, и звучание гитары стало для него и его сестры открытием. Оба по сей день любили ее. И сейчас воспоминания Леонида о детстве причудливо накладывались на реалии последних дней.
- Спойте еще,- повторил скульптор.- У Вас так прекрасно получается...
Последнюю его фразу Валета Шеридан словно не заметил. Учитывая некоторые обстоятельства, эта тема в обсуждении казалась мужчине вообще неуместной.
Микаэль сполз с подлокотника наконец-то, пододвинул к креслу пуф и уселся на него. Он и Жаклин поддержали просьбу Леонида.

Эту песню скульптор слушал со смешанными чувствами. С одной стороны, у нее был задорный мотив, да и слова хорошо описывали внутреннее состояние автора, но она слишком уж выбивалась из того репертуара, к которому привык Леонид. Она была интересной, эта песня. И именно она почему-то усугубила в мужчине ощущение собственной выхолощенности. Он хотел бы понимать песню целиком, а через нее- и Валета, но не мог. У Шеридана не было того жизненного опыта, что и у присутствующих здесь. И это было скорее к добру, чем к худу, но Леонид мог иметь только какие-то субъективные представления о многих вещах, которые для той же Жаклин, например, были обыденными.
День клонился к вечеру. Песен уже не пели, но и расходиться вроде бы не собирались. Оказалось, что у Микаэля и Жаклин нарисовался сегодня выходной день, поэтому они могли распоряжаться временем по своему усмотрению. Юноша взялся за гитару, исполнил несколько мелодий: не слишком уверенно и вовсе без слов, но для слуха приятных. Жаклин, заполучив в руки карты, принялась раскладывать пасьянсы.
- Погадай мне,- вдруг попросил Шеридан, подсаживаясь вместе со стаканом к столу.
- Не-а,- мотнула головой женщина.- Эти карты врут.
- Ну все равно.
- Ты чо, хочешь услышать про дальнюю дорогу и казенный дом? Ну я тебе и так это могу сказать!
- Стерва,- ласково пробормотал Леонид, кладя голову на сложенные руки, и в ответ получил шутливый, легкий тычок в плечо.
- Ну зачем тебе эта фигня?- чуть мягче спросила Жаклин, тасуя колоду.- Тебе ж проку никакого...
- Я хотел, чтобы ты мне на любовь погадала...
- Зачем тебе?- удивился Микаэль.- Тебя и так все должны любить. Ты классный...
Шеридан, вытянув руку, взъерошил волосы юноши. Было видно, что скульптор уже весьма нетрезв, хотя алкоголь уходил преимущественно в луженую валетову глотку, а остальные поддерживали компанию.
- Любят скульптора Шеридана. Любят архитектора Шеридана. Любят художника Шеридана. Ну а хоть кто-нибудь человека по имени Леонид Шеридан любит?
- Дурак,- фыркнула Жаклин.- Вот чо те по жизни не хватает, так это, видимо, мозгов...
Леонид не обиделся, вопреки ожиданиям, даже посмеялся, уткнувшись в сгиб руки.
- Ох, друзья мои, простите... Я, кажется, уже набрался...