Экспресс-трассы Отрубленной Головы находятся в плачевном состоянии. Правительство города практически не отпускает суммы на ремонт дорожных и строительных объектов округа, а то малое, что перепадает, оседает без остатка в бездонных карманах жадных чиновников.
Более всего от переменчивой морской погоды пострадали надземные пути, по которым запрещено ходить любому транспорту во избежание аварий и обвалов. Поддерживающие рельсы конструкции крошатся и распадаются буквально на глазах и ныне напоминают жёсткий волосяной покров некой невиданной гигантской твари, зарытой в землю. Лес перекрытий топорщится чёрными острыми зубцами на высоте вторых-третьих этажей жилых зданий и выше, над зияющими проломами крыш, над площадями и набережными, словно клубки тощих и злых ворсистых гусениц.
Что касается наземных трасс, то по ним ещё снуют экспрессы, каждый из которых, в виду их немногочисленности, получил своё любовное прозвище. Пять поездов – пять имён по названиям пальцев, что обусловлено внешним сходством расположения наземных путей с ладонью, основанием которой служит приземистое здание автовокзала, поражающее своими уцелевшими витражами в стрельчатых окнах и парадной лестницей, насчитывающей добрую сотню отполированных мраморных ступенек. Сами экспрессы изнутри и снаружи выглядят опрятно, но доверия не внушают. Дешёвые, наспех приделанные прикрытия скрывают трещины и плесень, стёкол в окнах нет вовсе, а пластиковые сиденья и ручки липнут к одежде и рукам от слоя несмываемой грязи.
По подземным туннелям ходит один-единственный экспресс-поезд, получивший прозвище Железный червь. Похожий на летящего в кишках подземелий призрака, скрежещущего, воющего провалами окон с зубчатыми остатками стёкол, звенящего на все лады, лающего и лязгающего неисправными раздвижными дверями, иные из которых больше не открываются или не закрываются. Дребезжащие вагоны насквозь продуваемы сквозняками, покрытие полов и стен покоробилось, порвалось, местами заплесневело и сплошь заросло уродливой вязью спрей-арта, расчерченного подтёками ржавчины. Кое-где ещё горят, перемигиваясь от встряски, аварийные светильники, выхватывающие из темноты груды мусора, выдранные и покореженные пластиковые сиденья, сверкающее крошево липких осколков и мешковатые кучи тряпья, под которыми, возможно, ночует очередной бродяга или беглец, скрывающийся от закона.