ООС: Следующим днем

Четыре часа на сон. Раздражающий, высокочастотный  звук встроенного в спинку кровати будильника. Сиена с радостью разбил бы эту штуковину, если бы мог. Изуверское приспособление с таймером было снабжено противоударной панелью и отключалось только при повторном нажатии кнопки отмены с введением специального кода.  Естественно, по задумке изобретателя садиста, необходимость обдуманного введения кода  напрочь отбивала последующее желание спать.   Около пяти минут Лоренцо сидел на кровати, пытаясь сообразить, кто он и где находится, затем потянулся всем телом, словно бы желая почувствовать его, накинул поверх пижамы халат и отправился в ванную комнату, где как всегда уже были готовы вода, бритвенный прибор, пахнущие морозной свежестью полотенца. 

К тому времени как Сиена вышел из ванной и оделся, в голове окончательно прояснилось. Утренняя молитва была сухой, краткой и носила характер вежливой отмашки.  В такие моменты господину Великому Инквизитору было не до Бога. А вот о пропущенной утренней пробежке Сиена сожалел куда как больше. Лоренцо отказался от завтрака, ограничившись одной лишь чашкой кофе с молоком, которую выпил уже в рабочем кабинете, чтобы собраться.

- Господин Великий Инквизитор, прошу простить, - поистине неизъяснимая мука отразилась в глазах Лоренцо, когда один из служащих поднес ему очередной, скорректированный за ночь отчет. Впрочем, он сам накануне отдал распоряжение информировать обо всех изменениях. Слово «Бонпол» вязло на языке, вызывало оскомину.

Жестом отправляя служащего прочь, Сиена одновременно с этим нажал кнопку на панели коммуникатора. Необходимо было поговорить с пресс-секретарем, Ричардом Эмерсоном. Несколько секунд на соединение. Когда на экране видео-коммуникатора появилось лицо господина Эмерсона, Сиена едва заметно кивнул в знак приветствия:
- Доброе утро, Ричард, - Лоренцо часто позволял себе обращаться к Эмерсону по имени, таким образом выказывая определенную степень доверия и выделяя этого работника из числа остальных. Что и говорить, Дик знал толк в искусстве запудривания мозгов.

Входящий вызов по закрытому каналу.
Это могло означать только одно: ЧП.
Внутренне похолодев, Дик переключил личный коммуникатор в защищенный режим диалога.
Утро было безнадежно испорчено. Мозг лихорадочно заработал, последние остатки дремоты испарились в миг, сметенные тягостным предчувствием беды.
- Доброе утро, господин Великий Инквизитор. Я к Вашим услугам.
Трансляция изображения на плазму показала идеальные черты служебной полумаски Великого. Ледяное спокойствие и пропорциональность, если не считать малой детали: чуть сильнее, чем обычно, сжатые губы. У господина Сиена, судя по всему, выдалась нелегкая ночь.

Взгляд Эмерсона выражал беспокойство.  Хотя бы один человек в этом осином гнезде узнал о произошедшем только утром.  Можно было только порадоваться за того, кто спокойно спал прошедшей ночью. Сиена начал без какого бы ни было вступления, велеречивость можно было оставить для народных масс:
- Вчера около девяти вечера по местному времени произошел взрыв в концертном зале Бонпола. Имеются значительные жертвы. Несмотря на проведение операции по оцеплению района в зону контроля под видом карателей проникли террористы, устроив на территории больничного комплекса расстрел. Мы приняли все меры для того, чтобы данная информация не просочилась в СМИ, однако, как Вы понимаете, для слов нет преград, если они кому-либо выгодны. Особым распоряжением Праматери Вам поручено заняться информационной политикой в освещении этого вопроса, - еще одно нажатие кнопки на панели коммуникатора, подтверждение отправки необходимой информации. – Вот рабочие данные. Я даю Вам время до полудня проанализировать эти сведения  и принять необходимые меры. Сейчас мне хотелось бы услышать мнение о том, что Ваше подразделение, располагая определенными ресурсами, в состоянии предпринять.

"Спасибо, что предупредили," - чуть было не сорвалось с языка, но Эмерсон  вовремя его прикусил. Перспектива составить компанию сходящим с ума от ужаса внутренним службам искренне порадовала корреспондента. Доброе утро? О да, воистину. Время до полудня - три часа с четвертью, из которых ему отведено, по  самым благорасполагающим прогнозам, не более получаса. Скорее всего,  район был немедленно изолирован, а это значит...
- Господин Сиена, - Ричард старался говорить четко и без видимого  волнения, в который раз благодаря Господа за неотъемлемый атрибут  униформы на лице, - учитывая масштабы катастрофы, могу предположить, что,  даже если сведения просочатся, ни одно средство массовой информации не  решится публиковать эти данные без согласования с пресс-центром.  Максимум, чем могут ответить неофициальные источники - это подпольное  распространение, листовки, слухи. Я немедленно приступлю к работе, по  окончании которой готовое сообщение будет транслироваться по всем каналам  непосредственно перед дневной молитвой - так охват аудитории будет  больше. Поскольку необходимо предотвратить панику, осмелюсь высказать предположение, что скрывать факты не имеет смысла, но в то же время  предстоит сделать упор на своевременную реакцию силовых структур по  спасению жертв и принятию мер по защите населения. Ричард сделал паузу, ожидая ответных распоряжений.

Сиена медленно кивнул.  Господин Эмерсон всегда отличался здравомыслием и собранностью. Очень ценный работник.  Великий Инквизитор позволил себе сдержанную улыбку, выражающую одобрение сказанных Диком слов.
- Целесообразно. Принимаю. Кстати. В ближайшее время по договоренности с господином Анджело будут приняты амнистии нескольких заключенных. Таким образом мы информируем горожан о необходимости проявления милосердия к тем, кто случайно оказался на опасной стезе правонарушений. Этот вопрос так же должен быть достаточно освещен в средствах массовой информации, и по моим расчетам станет хорошим противодействием различного рода слухам. Вместе с объявлением комендантского часа я намереваюсь объявить о дне памяти по погибшим в Бонполе с обязательным проведением службы в кафедральном соборе Аммона.

От сердца медленно отлегло. Картина предстоящей работы сложилась окончательно. Меры, о которых говорил Великий, были направлены на то, чтобы отвлечь граждан от сути трагедии и направить эту энергию в более спокойное эмоциональное русло. Амнистии и траур, замечательная идея.
- Текст объявления о коммендантском часе, амнистии и дне траура необходимо будет включить в сообщение. Если организационные данные будут согласованы позже, очень желательно, чтобы к десяти часам соответствующая информация уже находилась в пресс-центре, где формируется выпуск. Сейчас я свяжусь с отделом пропаганды и новостной редакцией, поставлю их в известность о готовящемся специальном выпуске.
Ричард снова невольно восхитился ходом мысли Великого Инквизитора.
Этот человек умудрялся держать ситуацию под контролем, одновременно просчитав ситуацию на много ходов вперед.

Несколько популярных рецептов дьявольской кухни. Отделить зерна от плевел. Добавить сахару и соли по вкусу, хорошенько размешать. Профессиональные кулинары скоро состряпают очередную удобоваримую пищу, коей насытят разум и души горожан. Локти Великого Инквизитора покоились на подлокотниках удобного кресла, медленным жестом он соедини ладони, переплетя пальцы, ловушка ладоней сомкнулась. У господина Сиена была крепкая хватка,  и он не собирался выпускать из рук вверенное ему.  Еще один едва означенный, медленный одобрительный кивок, промелькнувшая прохладная улыбка. Пристальный, прищуренный взгляд светлых глаз в прорезях кроваво-алой маски. Лоренцо был доволен результатом, и этого не собирался скрывать.
- Благодарю Вас, Ричард. От Вашего усердия зависит спокойствие Аммона. Вы делаете неоценимую работу во благо  городу и IX Корпорации, - произнес Лоренцо тихо, мягко.  – Обо  всех изменениях информационной политики, если у Вас возникнут какие-либо сопутствующие идеи, сообщайте мне.

Это означало окончание разговора.
- Непременно, господин Сиена.
Сухое официальное прощание, погасший экран. Несколько секунд мертвой тишины, в которой гулко, неповоротливо  отдавались тяжелые удары заходящегося в панике сердца. "Хватит".

Винтики и шестеренки государственной машины исправно крутились в заданном направлении. Усталость и раздражение сменились рабочей собранностью. Помимо прочего следовало связаться с госпожой Данте, а потому следующий вызов был адресован ей.  Помня о распоряжении Правительницы, Лоренцо намеревался говорить с Эжен  самолично. Они никогда близко не соприкасались с этой женщиной, только лишь по долгу службы, однако Сиена был в курсе о некоторой экстравагантности  ее характера.  И все же Праматерь доверяла Эжен, а значит, на то были весьма веские основания, да и послужной список главы карательного отряда не оставлял никакого места для сомнений. Служебный  и домашний коммуникатор не отвечали, а потому вызов был переадресован на портативный аппарат. Когда сигнал соединения сменился коротким ответом, Лоренцо любезно поздоровался с собеседницей:
- Добрый день, госпожа Данте. Надеюсь, не сильно отвлек Вас?

Связь установилась, но трубку подняли не сразу:
- Эжен Данте, слушаю, - наконец прозвучал собранный ответ. - Что Вы... - заминка была ощутимой. - Добрый день, Господин Великий Инквизитор, - тон вновь стал уверенным и отчего-то едва уловимо музыкальным. - Внимательно Вас слушаю.

Последовала пауза, по видимому, отведенная на короткую улыбку, которая, впрочем, достаточно четко ощущалась в голосе господина Сиена:
-  Вы наверняка в курсе событий, произошедших вчера в Бонполе, - не вопрос и не уточнение. - Они вызвали необходимость сбора Совета Инквизиции. Госпожа Правительница выразила желание присутствовать и так же она хотела бы видеть на данном заседании и Вас, поскольку Ваш опыт и Ваше мнение могут оказать нам большую помощь в этом вопросе. Я уполномочен лично сообщить Вам об этом, - все это было сказано достаточно легко, доброжелательно и спокойно, несмотря на явный  официальный стиль.

- Да, разумеется. Уже известно, когда именно состоится Совет? - по интонации было очевидно, что каратель явится на него, даже если собрание назначено через десять минут. - И есть ли ко мне какие-то поручения до его начала? - с этим бы явно было труднее, но очевидно женщина предпочитала знать все подводные камни и сохранять невозмутимость. Хотя бы видимую... слышимую. К добру ли, к худу ли, но карателям нечасто приходилось присутствовать на подобных мероприятиях.

- Через четыре дня, за час до полудня. Поскольку господин Наварро ранен и не в состоянии присутствовать лично,  было принято решение дождаться его, как главного свидетеля происшествия, - Сиена немного помедлил о чем-то раздумывая. - Вы наверняка в курсе последующих после взрыва событий и инцидента с якобы карателями. Госпожа Правительница хотела бы выслушать Ваши соображения по этому вопросу, поскольку речь может идти о внутренней проблеме безопасности и утечке информации непосредственно из наших служб.

- Хорошо, - каратель тоже помолчала, не прерывая размышлений Великого Инквизитора. - Разумеется, Господа Совет и Правительница будут ознакомлены с моими соображениями относительно текущих событий, - женщина позволила себе очередную паузу. - Благодарю за столь важное известие. И не смею больше отнимать Ваше время.

Привыкший видеть собеседника, Лоренцо снова немного помедлил, взвешивая каждое, сказанное карателем слово. Ее четкая и ясная манера изъясняться импонировала Лоренцо.  Заметно тише Сиена сказал:
- Благодарю Вас за проявленное внимание, госпожа Данте, - и уже вне официальных рамок, с неподдельной симпатией добавил:
- До встречи, - через секунду, без промедления, вызов был окончен.

Великий Инквизитор, будучи убежденным трудоголиком не любил всякого рода бездельников,  и теперь, наблюдая, как суетится огромный муравейник служебного аппарата, отчасти радовался тому, что данное происшествие вкупе со страхом потери престижного места, значительно повысит усердие и производительность труда.

Отредактировано Лоренцо Сиена (11-09-2009 15:21:35)

ООС: После Совета инквизиции

» Зал заседаний Совета инквизиции: Совет

Связавшись по коммуникатору, Лоренцо дал распоряжение секретариату ни в коем случае не беспокоить, перенаправлять все поступающие сообщения, за исключением экстренных вопросов, требующих неотложного вмешательства и распоряжений госпожи Правительницы, если таковые будут иметь место. Но что-то ему подсказывало, что сегодня Праматерь не пожелает разговаривать ни с кем из присутствовавших на Совете. Госпожа Гернон осталась явно недовольна результатом встречи.

Обстановка официальных кабинетов давила, заставляя искать уединения и даже затворничества, но сегодня у господина Великого инквизитора оставалось еще одно незаконченное и пожалуй самое важное дело – разговор с Габриелем Беллом. Господин Верховный инквизитор Первого округа был виноват не только в самоуправстве, но и в том, что, будучи фактически ответственным за проведение общественного мероприятия, не проследил должным образом за обеспечением безопасности присутствующих. Досадная оплошность или намеренное попустительство, предстояло выяснить в будущей беседе.

Пришедший раньше всех в зал заседаний Совета, Лоренцо  покинул его следом за госпожой Правительницей, демонстрируя тем самым, что более не желает тратить время на официальные прощания и прочие церемонии, за исключением отданных Праматери обусловленных церемониалом почестей. Один из охранников Великого инквизитора был уполномочен проводить господина Белла в здание капеллы.

В капелле замка святого Корнелия было как всегда тихо. Это место помимо прекрасного художественного оформления было замечательно еще и тем, что здесь наверняка можно было избежать внимания любопытных глаз и ушей, которые, как известно, были вездесущи. Что бы ни пришлось услышать сегодня Лоренцо, подробности этой своеобразной исповеди останутся  только между двумя собеседниками. К тому же, весьма сложно лгать перед очами взирающего с алтаря распятого Господа, даже если он является всего лишь поднадоевшим религиозным символом, используемым по поводу и без оного. Невозможно было увиливать пред ликами множества святых, мраморные фигуры которых иной раз казались не менее живыми, а взгляды, обращенные на посетителей, создавали весьма неуютное ощущение. Однако, эти беспристрастные свидетели как никто другой умели молчать.

Послеобеденное солнце снова скрылось за тонкой пеленой облаков, словно бы тоже не желало взирать на дела земные, столь противоречивые и безрадостные. Во внутреннем саду на разный лад щебетали беззаботные твари Божьи, птицы.  Похожая на зеркало, идеальная гладь пруда отражала густую зелень. Бесшумно опадали лепестки цветов, терялись в траве, покачивались на поверхности воды, убаюканные совершенной тишиной, каким-то чудом созданной в этом светлом месте. Наполненный несколькими ароматами воздух был тяжел, тягуч как патока и неподвижен. В капелле мерно и ровно горели свечи, не наблюдалось ни одной живой души. Свет, разделенный  на множество плоскостей спектра, дробился мозаичными осколками, отбрасывая яркие блики на устланный мраморными плитами пол.

Стоя у витражного окна, изображавшего мученичество Святого Себастьяна, заложив руки за спину, сцепив ладони в замок, Великий инквизитор Сиена ждал, когда раскроются тяжелые, обитые бронзой двери и подойдет господин Верховный инквизитор Первого округа.

Отредактировано Лоренцо Сиена (17-09-2009 02:30:08)

Лоренцо не оборачивался, как если бы не слышал ни звука отворяющейся двери, ни выверенных шагов Белла, как если бы он сам был частью архитектурного ансамбля капеллы. Задумался? Молился? Услышал голос. Тогда, и только тогда, обернулся:

- Да, - ответил Сиена спокойно и мягко, на бледных губах промелькнула неясная улыбка. Великий инквизитор сделал несколько шагов по направлению к стоявшему перед ним Верховному инквизитору Первого округа. Оба знали причину назначения этой аудиенции, поэтому оглашать ее еще раз не было надобности. Официальная часть была окончена, а потому можно было обойтись без некоторых формальностей.

Мужчина сел на первую в левом ряду скамью, указал ладонью подле себя:
- Присядете? В ногах нет правды, - господин Сиена полагал, что церемониальных избиений гордости Белл пережил сегодня достаточно, а потому обычная, почти не стесненная рамками, беседа будет куда более продуктивной, чем необходимость защищаться от обвинительных нападок. Случай и правда был из ряда вон выходящим и для него должны были быть весомые причины. Весомые для Габриеля Белла. Эти причины Лоренцо Сиена хотел знать во всех подробностях, а для выяснения подробностей, как известно, лучше говорить в доброжелательном ключе.

Навязчивым дурманом в теплом, душном воздухе стоял терпко-сладкий аромат ладана. Ровно и жарко горели свечи. Распятый на кресте Сын человеческий взирал на двух мужчин сверху вниз, по щекам его текли так искусно изображенные скульптором слезы. Сиена нарочно не стал задавать вопрос первым. Просто смотрел на подчиненного, ожидая, что тот начнет говорить сам. Отчетную и покаянную речь Сиена уже слышал сегодня, и она его больше не интересовала.

В отличие от практически неподвижного лица, голос Великого инквизитора был богат интонациями. Всегда выверенный тембр, то прохладный и жесткий, то плавный и баюкающий, как теперь.
- Снисхождение, как известно, велено нам заповедями испытывать к немощным телом, слабым духом и заблуждающимся, - все с той же улыбкой проговорил Сиена. – Вы, к счастью, не походите ни на одного представителя данных категорий, - улыбка Великого инквизитора стала чуть шире.

– Признаюсь, Вы преподнесли мне огромный сюрприз, господин Белл, - с этими словами почти театральным жестом Лоренцо коснулся левой стороны груди, давая понять, что это стоило ему почти сердечной боли, покачал головой. Шутка? И да, и нет. Сиена вздохнул, скорее, с иронией. Иронизировал господин Великий инквизитор в большей степени над ситуацией, видевшейся ему нелепой. Он понимал положение Верховного инквизитора Первого округа и нарочно не хотел усугублять и без того неприятные ощущения. Однако, выдвинутые не так давно подозрения об утечке информации и о саботаже внутри ведомства могли теперь подтвердиться. Возможно, именно господин Верховный инквизитор Первого округа прольет свет на закономерность событий, что поможет лучше понять произошедшее. Белл еще ни разу не промахивался, и потому все выглядело еще более странным. Лоренцо сложил ладони, упрятанные в бархат перчаток на коленях. Спокойствие, аскетичность, сдержанность во всем. Во всем, кроме цепкого взгляда и ироничной улыбки.

– Более того, вы преподнесли его публично, что гораздо хуже первого обстоятельства, поскольку не один я, но несколько человек стали свидетелями Вашего… - Лоренцо нарочно сделал паузу, чтобы Белл сам подставил нужное слово в окончании фразы. - … самоуправства. И если до момента Совета этот вопрос, благодаря откровенной беседе и нашими совместными стараниями мог стоять не столь остро, то теперь, - мужчина, хитро щуря светлые глаза,  взглянул мельком на распятого Христа с раной в боку, - он практически встал ребром.

Сиена чуть склонил голову:
- Я не намерен Вас отчитывать, ибо, как я успел заметить, вы все прекрасно осознаете сами. И ту опасность, которая в данный момент угрожает Вам… Опасность несколько иного толка, чем просто потеря репутации, - неясный жест рукой, немного усталый, словно бы Лоренцо отмахивался от надоедливых мошек, кружащихся над виноградом или другими сладкими и сочными плодами. – Разумеется, есть возможность оградить Вас от этой опасности, но… Только в случае, если Вы расскажете мне все как есть, без утайки, как своему духовнику. Я, как обычно, надеюсь на Ваши благоразумие и откровенность. А после можно будет говорить о том, каким образом Вы можете загладить свою вину и избежать пятна на послужном списке, который до сего момента не вызывал никаких нареканий.

Симпатия? Да, пожалуй, так. Господин Белл был слишком ценным работником, чтобы терять его голову. Оставалось только выяснить: была ли это ошибка, попытка сделать неприятность господину Наварро, так старательно открещивающемуся от ответственности, или что-то еще. В следующее мгновение Великий инквизитор обратил прямой и спокойный взгляд на Верховного инквизитора Первого округа и, совсем иным, уже деловым тоном, сказал всего два слова:
- К делу.

Отредактировано Лоренцо Сиена (19-09-2009 04:55:37)

- Вы знаете, что я более чем кто-либо в Аммоне ценю и Ваше усердие, и внимание, - все так же тихо сказал Лоренцо. – Таких людей как Вы, господин Белл, увы, крайне мало, и я не хотел бы, чтобы выполняемая Вами работа досталась кому-либо другому, - закономерный ответ, Сиена прекрасно знал заслуги этого человека и действительно не хотел лишиться толкового помощника. Будь госпожа Правительница в более дурном настроении, выкрутиться бы уже не удалось.

У господина Белла, кроме прочих достоинств, было одно удивительное, ни с чем несравнимое качество, весьма полезное в политике и интригах,  – обходить острые углы, правильно расставляя акценты, говорить все и ничего. Сиена же, напротив, несмотря на демонстрируемую мягкость и толерантность, был склонен говорить прямо или же молчать. Сейчас Лоренцо не без удовольствия наблюдал за искусным плетением словесных кружев.

Кто-то был прекрасен в создании оптических иллюзий и игре театра теней, кто-то – во всякого  рода  проволочках. Что было на уме у Габриеля Белла известно лишь Господу, однако последние слова, сказанные Верховным инквизитором Первого округа, вызвали некоторое удивление у Великого инквизитора. Намек был непрозрачным. Это было явное указание. Лоренцо кивнул, давая понять, что принимает этот довод. Тем более, что таким образом руки Великого инквизитора оставались чистыми. Однако, Белл по-прежнему не объяснял истинного мотива, по которому готов был так легко распоряжаться собственным благополучием и головой. Азартная игра приемника? Слишком опасно, слишком горячо.

«Доверяй, но проверяй» - гласила старая пословица. Лоренцо Сиена доверял в той мере, в  которой это было возможно, и проверял, время от времени, как и всякий параноик, привыкший жить в банке с пауками. 

Напоминание о первом фаворите так же вызвало невольную улыбку у господина Сиена. Пока этот факт был неоспоримым, поскольку именно такая система складывалась веками. Правда, были известны случаи, когда прежние любимчики потом затягивали петлю на шее у своих патронов. Благо, сам Лоренцо не относился к такому сорту людей. Остатки честности, истово сохраняемые принципы, были сильнее боязни совершить грех. Целуя перстень прежнего Великого инквизитора, бывший Верховный инквизитор Первого округа Лоренцо Сиена, искренне приносил присягу и нес служение, а потому в глубине души хотел надеяться на то, что служение господина Белла ровно такое же искреннее.

Очищая зерна от плевел, Лоренцо дал понять, что почти не гневается, одновременно с тем сложив картину задуманной Беллом интриги. Плюс приватных бесед был еще и в том, что можно было говорить прямо, а потому Лоренцо Сиена абсолютно спокойно сказал:
- Прежде всего Вам следовало бы получить епитимию за дерзость, - прозвучало примерно так же как «Выпороть бы Вас» от школьного учителя никогда и ни на кого не поднявшего руки. - Расскажите мне о слабых звеньях, господин Белл.

Любимого кота мягко и ласково пожурили, тактично отводя лапу, чтобы не повадно было шалить.  Однако то, что кот не оставит шалостей было ясно как божий день.

Отредактировано Лоренцо Сиена (21-09-2009 19:42:22)

- Если бы, - неожиданно жестко, но все так же тихо. – И это «если бы» произошло,  - Сиена помолчал, давая обдумать два утверждения. А потом вдруг тихо рассмеялся, едва заметно покачав головой:
-  Я достаточно слышал сегодня уверток, как от господина Наварро, так и от господина Дефо, равно как и фантазии о бунте. Можно подумать, что этих людей информирует не ведомственный источник, а бульварная газетенка, - теперь уже не улыбка, но прохладное пренебрежение, граничащее с отвращением и брезгливостью.

Лоренцо Сиена не любил бездельников и людей, отвечающих словами: «Я не считаю для себя возможным давать аналитику данной ситуации» и «В круг моих профессиональных знаний данные навыки не входят». Человек, отвечающий за безопасность Бестиария перед лицом Праматери, вдруг отказывается от ответственности, приводя в качестве аргументов профессиональное бессилие и отсутствие навыков. Все равно, что прачка, сидящая в кресле судьи. Но если для прачки наивность еще как-то приемлема, то для господина Верховного инквизитора Третьего округа – нет.  В таком случае прачка должна возиться с бельем, а судья – судить, но никак не оборот. Пока же то ли прачка судила, то ли судья возился с грязным бельем. И если раньше это было не слишком заметно, то теперь выглядело нелепо и, пожалуй, страшно.

Тщательно сдерживаемый господином Сиена гнев переворачивался внутри, как жесткий жернов, перемалывающий кости в муку. Медленно, бесшумно, неотвратимо. Снаружи было прохладно, тихо. Только посветлели глаза.

- Господин Наварро, похоже, позабыл свои должностные обязанности, - если Белл был вынужден говорить экивоками, то Лоренцо изображать словесные пируэты сегодня попросту не хотел. – Но это не значит, что должно загребать жар Вашими руками, - Великий инквизитор поджал жестко очерченные губы. – А, видимо, придется, - сказал, словно бы смирился, на мгновение задумался, вновь прямо взглянул на Белла.

Сыгранная далее шахматная партия обещает быть захватывающей. Лоренцо посмотрит, как всегда, со стороны. Он слишком брезглив, чтобы пачкать руки самому. Если Габриель Белл готов взять на душу еще один грех, то пусть так и будет. Великий инквизитор наложит столько же епитимий, сколько раз простит. А прощать он умел многое. За особые заслуги в том числе. Но если Габриель Белл вдруг упадет с шахматной доски – будет очень жаль.  Он, конечно же, прикроет его другими фигурами, но кто знает, что выйдет в итоге?

– Вот что, - наконец выдохнул Лоренцо. – Я дам Вам шанс исправить создавшуюся ситуацию, - тон голоса смягчился после этих слов. Сейчас едва ли можно понять: то ли речь идет о Бонполе, то ли о недочетах работы господина Наварро. – В свою очередь проконтролирую и Вас, и господина Верховного инквизитора Третьего округа, и даже господина Дефо, - расслабленная улыбка промелькнула на почти полностью скрытом маской лице. Улыбка без кота. Человек без лица или лицо без человека.

– Каяться же будете потом. За все и сразу, - Великий инквизитор Аммона улыбнулся шире.

Распятому Христу было мучительно больно и жарко от теплого воздуха, поднимающегося вверх, к высоким сводам. Где-то под куполом терялось солнце. Оно скрывалось за осколками  витражного стекла, за массивными колоннами, играло в прятки.  Лоренцо молча прикрыл глаза, сложил руки ладонями друг к другу. Бархат или кожа, мягкий лайк, замша, шелк – их невозможно было испачкать.

Так закрывают ларец с мощами, прячут святыню или тайну. Сейчас в полумраке и бликах высоких витражей могло показаться, что в прорезях бархатной маски Великого инквизитора виднеются темные, узкие щели, словно бы вырезанные в камне, но никак не живые, человеческие глаза. Сжались в безмолвии мраморные губы. Сиена склонил голову. Высокий воротник коснулся подбородка. Молился? Размышлял? Слушал. Гнев отступил, на его место пришло легкое покалывание между лопаток, приятное чувство ожидания большой охоты, где самой красивой, пожалуй, является сцена травли.  Удерживаемый на коротком поводке собственный азарт.

В ладанном мареве медленно билось сердце, натужно толкая кровь, словно гнало по трубам и ретортам алхимический эликсир, отравленную, черную кровь, скорпионий яд. И какое-то странное, сладкое, томительное чувство удовольствия заставило Великого инквизитора улыбнуться в ответ на улыбку и взгляд господина Верховного инквизитора Габриеля Белла.

За спиной мужчины, за рядами скамеек послышались характерные звуки хлопающих крыльев. Одинокий голубь, белый как снег, залетевший в храм по какой-то случайности, неспешно ступал по мраморным плитам пола. Господин Великий инквизитор счел это благоприятным знаком.

Все самые страшные дела земные совершались с именем Господа на устах. Все началось именно тогда, когда из-за любви Господней ревнивый Каин убил Авеля. Сейчас Сиена совершал не больший грех, чем другие, благословляя приемника на начало охоты на зверей больших и малых.
- Да пребудет с Вами Господь, - завершил Лоренцо обычную фразу благословения и протянул руку для поцелуя перстня, даруя прощение.

ООС: На следующий день после Совета.

Утро нового дня было прохладным и чистым, как родниковая вода в хрустальном бокале. Небо не хмурилось, за окном звонко щебетали птицы. Вот уж у кого нет забот. Да еще у лилий, что не прядут и не ткут. Сегодня господин Великий инквизитор позволил себе спать на час дольше обычного.  Тревожные сны не беспокоили его. В хронической усталости есть один весомый плюс: засыпая, проваливаешься во тьму, и только тьму видишь перед глазами до срока пробуждения, пока не завизжит истошно будильник, и снова, как и вчера, как и день до этого, не потребуется вводить специальный код.

Отключив адское орудие пытки, Лоренцо долго лежал на широкой  кровати, закинув руки за голову, и глядел в потолок. Вертел в мыслях так и сяк слова, произносил их шепотом, улыбался чему-то, словно пробовал на вкус сладости. Настроение было хорошим и  совершенно не соответствовало предстоящей встрече, которая была важнее всех деловых свиданий вместе взятых. Он не боялся гнева Правительницы. На каждый вопрос у господина Великого инквизитора уже был готов свой ответ.

Вечером прошедшего дня, после встречи и обстоятельного разговора с господином Беллом, подтверждения перечисления средств на восстановление корпусов Бонпола, пришло  распоряжение от госпожи Гернон. Господину Великому инквизитору надлежало явиться к полудню в Солнечный сад для обсуждения дальнейших действий. Сиена примерно знал, что скажет Праматерь и был готов выслушать все замечания смиренно, глядя на носки своих идеально начищенных сапог, как делал это всегда, чтобы потом, получив молчаливое дозволение Правительницы обстоятельно высказать все, что считал нужным. В глубине души он был благодарен госпоже Гернон за возможность говорить прямо. Эта прямота, однако, никогда не выглядела дерзкой. Лоренцо умел подать правду в должном виде, со всем надлежащим почтением, которое, как ни странно, было весьма искренним. Прошел один Совет, теперь предстоял другой. Настоятельное предложение прогуляться, которому бы никто не смог отказать, было хорошим решением. В последнее время обстановка рабочих кабинетов, гостиных и залов заседаний казалась невыносимо гнетущей.

Он поднялся с кровати и оделся только тогда, когда услышал деликатный стук в дверь, напоминание о скоротечности времени. Тряхнул головой, запустил пальцы в порядком разбавленные ранней сединой волосы, пытаясь собрать их. Ничего, разумеется, не вышло. Потер щеку, невольно оцарапавшись короткой щетиной, и сам для себя неожиданно произнес:
- И добавить пункт об обязательном бритье лица священнослужителям любого ранга, - широкая белозубая улыбка, кою почти невозможно было увидеть на людях, расцвела на лице Великого инквизитора, словно бы он задумал какую-то совершенно несносную каверзу. – С применением карательных мер в случае нарушения устава, - мужчина согласно кивнул сам себе.

Через полчаса, как всегда демонстрирующий великолепную военную выправку вкупе со смирением приличествующим духовному лицу, облаченный в красный шелк, бархат и сукно, Великий инквизитор велел подать аэромобиль.

» Внутренний сад

Отредактировано Лоренцо Сиена (02-10-2009 18:06:32)

ООС: На следующий день.

В девять часов утра следующего дня в кабинет Великого инквизитора прибыли трое аналитиков: Кристиан Брехт, Дирк  Иво, Лукас Коэн за получением необходимых указаний в связи с последним распоряжением господина Сиена  «О контроле работы окружной инквизиции Первого, Второго и Третьего округов» соответственно.

Кристиан Брехт, Дирк Иво и Лукас Коэн отлично зарекомендовали себя в службе безопасности Великого инквизитора как аналитики в области права и криминалистики, имели прекрасное профессиональное образование, отличную репутацию и впечатляющие аналитические данные. Про каждого из них говорили, что при надобности найдут иголку в стоге сена, заставят сознаться любого как в мелких, так и в крупных прегрешениях и если того требует закон, отдадут под суд родную мать. Несмотря на молодой для специалистов возраст – 28-30 лет все трое были отмечены как профессиональные следователи, в том числе в области проведения дознания и расследования случаев особых нарушений, как гражданских, так и должностных.

В личное распоряжение каждого проверяющего  были назначены помощники, по трое человек из числа сотрудников службы безопасности Великого инквизитора – отличавшихся хорошим физическим здоровьем, отлично натренированных бойцовых псов инквизиции, прекрасно управляющихся не только с кнутом, наручниками, электрошокером, но и словом. По четверо человек на округ, общим числом – двенадцать человек, данная комиссия должна вести независимое расследование и визировать весь документооборот, включая судопроизводство и особые распоряжения Верховных инквизиторов с последующей отправкой данных непосредственно в канцелярию Великого инквизитора. Уже после выхода особого распоряжения вечером предыдущего дня за глаза эту группу в отделе безопасности сразу же прозвали «Апостолами».

Каждый имел на руках официальное распоряжение за подписью самой Праматери и господина Великого инквизитора Лоренцо Сиена с указанием оказывать всяческое содействие ревизорам. Каждый имел статус неприкосновенности и подчинялся только Великому инквизитору и Праматери.  Также в распоряжении было указано, что неповиновение членам комиссии будет расценено как личное неповиновение воле Великого инквизитора и Праматери. В связи с данным распоряжением, отказ младшего и управляющего состава представителей окружной инквизиции предоставлять необходимую информацию и средства (как технические, так и информационные), карается отставкой с последующим телесным наказанием и заключением в Сферу. Отказ вышестоящих лиц, включая Верховных инквизиторов округов, влечет за собой немедленное тюремное заключение с последующим строжайшим наказанием.

Обо всех фактах нарушения процедур расследования и судопроизводства проверяющие уполномочены, немедленно сообщать непосредственно Великому инквизитору. Уполномоченные имеют право не ставить в известность Верховных инквизиторов округов о ходе специального расследования и найденных правонарушениях.

Согласно распоряжению, данные за каждый прошедший день должны подаваться в виде информационных сводок и рапортов с личными подписями Верховного инквизитора округа и приставленного к управлению окружной инквизиции аналитика, с перечислением всех дел, их порядковых номеров и шифров, имен официальных лиц их оформлявших, стадии работы и результатов не позднее двенадцати часов следующего дня.

Отсутствие сводок по вине служащих окружной инквизиции, не предоставившей должную информацию своевременно,  расценивается как намеренное сокрытие фактов и открытое неповиновение, карается согласно вышеозначенному распоряжению – лишением должности и последующим телесным наказанием с заключением в Сферу.

Рабочее совещание было недолгим. Получив необходимые документы на руки, выслушав распоряжение и точные инструкции, «Апостолы» отправились по местам назначения и уже к одиннадцати часам приступили к выполнению обязанностей, о чем доложили господину Великому инквизитору. Первые отчеты должны были появиться завра в полдень.

К двенадцати часам того же дня новостным выпуском граждане Аммона были оповещены о начале господином Верховным  инквизитором Лойсо Наварро при содействии господина Верховного инквизитора Первого округа Габриеля Белла официального  расследования взрыва в Бонполе. Помимо средств на восстановление корпусов Бонпола из городской казны выделены средства для субсидий пострадавшим при взрыве и членам их семей. Граждане Аммона были так же проинформированы о том, что могут регулярно следить за свежей информацией и ведением восстановительных работ в Бонполе, начиная с последующих выпусков новостей. Родственники пострадавших и погибших в результате террористического акта могут обращаться за необходимой информацией в окружную инквизицию Бестиария.  Кроме прочего, в том же выпуске обнародовано распоряжение Великого инквизитора о проведении обязательных общих молебнов, предваряющих выпуски новостей, в девять часов утра, двенадцать часов дня, шесть часов вечера, с обязательной трансляцией по всем телеканалам и радиостанциям Аммона с настоятельной рекомендацией для граждан соблюдать данное правило. Помимо сообщения об усиленном патрулировании улиц Аммона, всем гражданам настоятельно рекомендовано соблюдать режим комендантского часа, начинающегося с десяти часов вечера и длящегося до четырех часов утра. Введен запрет на общественные собрания, кроме санкционированных властями Аммона с дозволения Праматери и Великого инквизитора.